Записки неримского папы

В ночи из приглушенных колонок поет Filatov & Karas feat. Masha. Тяжелые шторы на окнах плотно задвинуты. На потолке дрожит неверный свет ночника. Размеренно скрипит кровать. На стене буйствуют расхристанные простоволосые тени…

Это Артем танцует гибрид «эх, яблочка», лезгинки и «хавы нагилы», отказываясь ложиться спать.

6. Великая сила поэзии

Еще подростком я выучил много стихов. Не из любви к поэзии, а из любви к девушкам.

Мне казалось, что у мужчины не бывает таких изъянов внешности или характера, которых в глазах женщины нельзя было бы исправить Гумилевым или Есениным.

Стихи не пригодились. Когда наступала пора исправлять изъяны, я от волнения начинал заикаться, тем самым увеличивая их общее количество.

Никогда бы не подумал, что однажды от поэзии в моей жизни все-таки будет какая-то практическая польза.

Что Артем будет прекрасно укладываться под Гумилева.

И окончательно засыпать под Есенина.

7. Ребенок-кошка и ребенок-собака

В моей примитивной типологии есть два типа детей: ребенок-собака и ребенок-кошка. Ребенок-собака тянется к людям, радуется обществу, виляет хвостом и хочет быть в компании. Ребенок-кошка прячется, ищет укромные уголки, гуляет сам по себе и неохотно выходит в свет.

У меня было кошачье детство. Родители перед сном осторожно доставали постельное белье из стенного шкафа: я мог оказаться среди подушек или в недрах пододеяльника. В деревне я уходил какать подальше от людей, чуть ли не в соседний колхоз, эпично, как уходят умирать слоны. В школе у нас бытовала традиция: именинник приносил на свой день рождения пакет конфет, ходил по классу и угощал одноклассников. Однажды меня обнаружили под лестницей в куче фантиков: я съел все конфеты из своего подарочного пакета, который снарядили мне родители, чтобы они не доставались никому, как бесприданница у Островского.

Артем, в противоположность мне, ребенок-собака. Он звезда вечеринок и свой парень, душа компании и король танцпола. Вокруг Артема всегда клокочет маленький шоу-бизнес. Артем приходит какать к людям: он появляется посреди благородного собрания и усаживается на корточки между взрослыми. Для завершения образа ему не хватает только беломорины.

Однажды я придумал очередную хитрость для укладывания этой динамо-машины. На нашей большой родительской кровати, где засыпает Артем, я соорудил сыну домик из одеяла и подушек. Забетонировал в стену его любимого плюшевого кота, подкрепил конструкцию какой-то взрослой одеждой. Я же сам именно так и засыпал в своем детстве юного подпольщика. Я не сомневался, что эта берлога, эта нора придется малышу по вкусу. Что он тоже будет счастлив спрятаться от мира.

Какое там. Коротышка распсиховался, как Архнадзор. Мол, чего я тут ему понастроил без согласования с БТИ. Пришлось разбирать самострой. Артем засыпал в позе звезды на полкровати, открытый космосу. Он еще долго метал в мою сторону гневные огненные взгляды, подсвечивая темноту.

8. Тихий час

Мы лежим на большой родительской кровати, я и Артем, две шпротины рядом, длинная и покороче. Артем дремлет, и я сквозь мрак комнаты, сквозь близорукость вижу, как он улыбается мне с закрытыми глазами.

Сегодня сынок, маленький Наполеон, устроил голубям Бородино в масштабах нашего двора, сегодня сынок, микро-Нерон, спалил свой Рим в пределах нашей квартиры – малыш устал.

Но перед тем, как уснуть, Артем, по негласной традиции, должен сделать еще одно важное дело – поцеловать папу. Он тянется ко мне, чтобы чмокнуть, но по пути совсем теряет силы, вместо папы целует плюшевого кота, развалившегося между нами, и мгновенно засыпает.

И вот парадокс – в итоге оба счастливы одинаково: кот, которого поцеловали, и я, которого нет.

9. Сон хулигана

Артем даже спит в позе шпаны. На корточках, пальцы веером. Губы что-то шепчут во сне. Разобрать невозможно. Наяву-то пока невозможно, а во сне так тем более.

«Что ж ты, фраер, сдал назад, не по масти я тебе…»

Наверняка это.

10. Сонная лощина

Артем внезапно решил, что он бюджетник из Подмосковья, которому добираться на работу три часа на перекладных, и встал в 6 утра.

О, где ты, время будильников, когда можно было выставлять сигнал за полчаса до нужного срока, а потом царственной рукой блаженно нажимать «отложить», «отложить», «отложить»…

Артем – модель бескомпромиссного будильника. С таким не договоришься. Возможно, у него есть кнопка «отложить», но она блуждающая, и я в нее еще ни разу не попал.

И нет чтобы встать и всех разбудить. Жестко, по-мужски, без вариантов. Попрыгать на дохлых родителях, облить их водой, закидать тяжелыми игрушками. (Внезапно подумал – а вдруг Артем меня читает? А я тут такие бесценные советы даю. Ну, а что, YouTube-то он уже в совершенстве освоил, мало ли.)