Записки неримского папы

Заперто изнутри. Пока я на кухне строил планы побега, жена, змеюка, тихонько проскользнула в туалет из гостиной раньше меня и закрылась. Последним, что я почувствовал в тот вечер, было грозное дыхание разгневанного хомяка за своей спиной…

10. Артем икает

Первый раз оставили двоюродного брата жены посидеть с Артемом. Он молод и пока бездетен. Мы с женой ушли буквально на полчасика по делам.

Через пятнадцать минут звонок на телефон жены. Даже на расстоянии я слышу тревожный голос ее брата из динамика.

«Ок, ок, – говорит она, – скоро будем».

Заканчивает разговор и продолжает невозмутимо идти, куда шла. Вот как они это делают?! Она и правда не понимает, что рядом, на том месте, где секунду назад тихонько шел ее муж, сейчас ядерный взрыв, третья мировая и Годзилла с цунами?

«Что? Что???» – кричу я, заламывая руки.

«А? Да ничего. Он говорит – Артем икает».

«Артем икает». Знакомо. Сразу вспоминаются первые месяцы собственного отцовства. Когда мир рушился по десять раз на дню. Когда от каждого покраснения на коже малыша я падал в обморок, как гусар после борделя. Когда казалось, что все, нервы вымотаны до последнего сантиметра. А потом раз – у Артема очередная отрыжка, и пошла разматываться новая катушка.

11. Папа Карло

От своей безвылазной жизни на подводной лодке, где двухлетний капитан каждые полчаса требует менять курс и хаотично выпускает торпеды, жена занялась скрапбукингом. Хорошо, что не виндсерфингом. Звучит похоже, но второе значительно дороже. Она делает своими руками разные папочки, альбомчики, блокнотики. На мой вкус получается красиво. Я не эталон, конечно. Над моими поделками весь детский сад плакал.

Тем не менее я сразу размечтался о том, как может измениться моя жизнь из-за нового увлечения жены. Мозг рисовал будоражащие картины.

Вот возвращаюсь я поздно ночью из кабака. В сапогах и с плеткой, как Карабас-Барабас. В коридоре меня встречают жена и Артем. Вид у них виноватый и подавленный.

«Сколько сегодня?» – кричу я на них грозно с порога. От волны чесночного перегара на подоконнике погибает цветок.

«Четыйе», – отвечает сынок дрожащим голосом.

«Как четыре? – рычу я и взмахиваю плеткой – должно быть десять блокнотов. И что я буду в интернете продавать? Может быть, вас двоих?!»

Артем молча теребит в исколотых иголкой пальчиках цветную нитку для скрапбукинга.

«Прости, господин! – бросается ему на помощь осмелевшая жена, – я отвлеклась на приготовление для тебя мясного мильфея с горгондзолой, и мы не успели…»

«Это не оправдание! Ты что, хочешь, чтобы я на работу устроился?!»

«Нет, нет, мой господин, что ты, как ты мог подумать…»

«Ай!» – кричу я внезапно не в контексте своих мечтаний, потому что это уже реальность.

Артем сильно стукнул меня игрушечным автобусом по ноге. Таким образом он помогает маме привлечь мое внимание. Оказывается, жена последние несколько минут пытается докричаться до меня с кухни.

«Чего ты там завис? Сходи за памперсами, говорю, две штуки осталось».

Артем грозно смотрит на меня и повторно заносит карающий автобус.

«Иду, иду, помечтать не дают», – бормочет Карабас-Барабас, путаясь в плетке и испуганно пятясь к двери.

12. Гены-крокодилы

Однажды я наблюдал за тем, как Артем остервенело долбил игрушечную машинку об стену за то, что у нее двери не открываются внутрь, и с горечью размышлял о несправедливости природы.

Мои гены – это нежные лилии, элегантные, интеллигентные, поэтичные. Они вздрагивают от капли росы. Мои родители вспоминают, как я какал, пряча попку в цветы, настолько был эстетский малыш.

Гены жены – рьяный бурьян, беспощадный, живучий, бескомпромиссный. Буря и натиск, чистый Шиллер. Ее родители вспоминают, как она каталась в истерике по полу в магазине, потому что ей не купили калоши.

Нежные лилии и рьяный бурьян – как через месяц будет выглядеть грядка? Правильно. Малыш, остервенело долбающий машинку об стену.

«Это твои калоши аукаются», – ворчу я жене.

13. Секреты молочной кухни

Когда-то я посмотрел вдохновляющую лекцию на TED’е. Парнишка рассказывал о том, как учился преодолевать страх отказов. Он специально подходил к незнакомым людям с абсурдными просьбами и терпел их реакции. В итоге, как и подобает драматургии лекций на TED’е, в одном из случаев этому парнишке впервые не отказали.

А передо мной однажды как раз встала похожая дилемма – пойти и нарваться на стопроцентный отказ или затаиться и сохранить внутренний богемский фарфор в целости.