Записки резидента. По заданию Сталина – в Поднебесную

В последующие годы Ван Чунгуй не всегда правильно ориентировался в международной обстановке. Да и многие китайские политики слабо разбирались в характере и размахе только что начавшейся второй мировой войны. Ван Чунгуй, например, говорил мне, что вторая мировая война будет кратковременной, в ней будет участвовать меньше государств, чем в первой мировой войне, и в частности, в ней не будут участвовать южноамериканские государства. Касаясь положения на Дальнем Востоке, он утверждал, что Япония уже пережила свой кульминационный пункт побед и теперь катится низ. Однако последующие события опровергли эти утверждения китайского министра иностранных дел: Япония значительно расширила зону своей агрессии, предприняв 7 декабря 1941 г. нападение на владения Англии, Франции и США на Тихом океане и Дальнем Востоке.

Затем у меня состоялись беседы (7 сентября 1939 г.) с министром экономики Вэн Ванхао, военным министром генералом Хэ Инцинем, а 8 сентября — министром внутренних дел Чжоу Чунсю. Меня, конечно, особенно интересовало военное положение Китая. В этом отношении информация Хэ Инциня представляла тогда определенный интерес. Он рассказал, что весь фронт в Китае был разбит на 10 военных районов, 2 из которых находились в тылу японцев, в провинциях Шаньси, Хэбэй и Шаньдун, остальные тянулись с севера на юг до провинции Гуандун. По словам Хэ Инциня, против 100 с лишним китайских дивизий на фронте японцы имели в то время 38 дивизий (численность японской дивизии превышала 20 тыс. человек, а китайская дивизия насчитывала 10–11 тыс. человек.) Основные силы с обеих сторон были сосредоточены в провинции Шаньси, в центральном районе и в районе Кантона (ныне Гуанчжоу). Все это, безусловно, представляло интерес для изучения соотношения сил и для будущего хода японо-китайской войны.

Хэ Инцинь был японофилом и противником войны с Японией. С Чан Кайши его связывала старая военная дружба: в 20‑е годы он командовал полком национально-революционной армии, а затем дивизией и корпусом в войсках, подчиненных Чан Кайши.

Первые недели после вручения верительных грамот были до отказа заполнены встречами с китайскими государственными деятелями и генералами. Мелькали незнакомые лица. Приходилось запоминать трудные китайские имена в сложной китайской бюрократической машине.

7 сентября (в день визита к военному министру) я встретился с заместителем председателя Исполнительного юаня и секретарем Высшего совета национальной обороны Чжан Цюнем, человеком близким к Чан Кайши. Он также как и Хэ Инцинь был противником войны с Японией. После событий Лугоуцяо он ездил в Лушань и пытался уговорить Чан Кайши о нецелесообразности сопротивления. После этого я встретился с министром просвещения Чэнь Лифу и с министром коммуникаций Чжан Цзяао.

Хотя эти встречи носили протокольный характер, тем не менее было приятно слышать от некоторых собеседников выражение благодарности за помощь, которую оказывал Советский Союз китайскому народу в его героической борьбе против японской агрессии, а также выражение чувств дружбы в адрес советского народа.

9 сентября 1939 г. я встретился с начальником гарнизона г. Чунцина генералом Лю Ши, работавшим с советскими военными советниками еще во времена Северного похода. Он хорошо знал В.К.Блюхера, М.М.Бородина и других. В тот же день меня по собственной инициативе посетил директор китайского банка Сун Цзывэнь, тесно связанный с английским и американским капиталом. Он был лично знаком с президентом США Рузвельтом, премьер-министром Англии Болдуином, главой французского правительства Лавалем, впоследствии предателем Франции. Сун Цзывэнь был влиятельным человеком в правящих кругах Китая благодаря тесным связям с крупнейшими финансовыми магнатами того времени. Да и сам он был одним из крупнейших банкиров страны. Благодаря родственным связям (его сестры были замужем за Сунь Ятсеном, Чан Кайши и Кун Сянси), он имел доступ в высшие правительственные сферы тогдашнего Китая.

Глава 2

Советские военные советники