Записки резидента. По заданию Сталина – в Поднебесную

Затем он поставил вопрос о заключении пакта о взаимопомощи между Советским Союзом и Китаем, о котором посол Сунь Фо говорил еще в мае 1939 г. в Москве. Чан Кайши просил меня выяснить, не пришло ли время вновь вернуться к этой проблеме. Зная позицию Советского правительства по этому вопросу, я тут же ответил, что «политика Советского Союза направлена на обеспечение коллективной безопасности, а не на заключение локальных военных союзов». Поэтому, сказал я, позиция Советского Союза во многом будет зависеть от того, насколько активную антияпонскую политику будут проводить США, Англия и Франция. Соглашение Крэйги — Арита фактически означает антикитайский союз Англии с японским милитаризмом, ибо оно по существу санкционировало совершенные Японией захваты, одобряло японские акции в Китае и вдохновляло Японию на продолжение войны в Китае. Тем не менее я пообещал Чан Кайши сообщить о его просьбе в Москву. Затем наш разговор переключился на военное положение в Китае. Чан Кайши отметил, что в последнее время на фронтах наблюдается затишье и что только на юго-востоке провинции Шаньси идут бои. Он высказал просьбу оказывать ему содействие советами по военным и политическим вопросам.

В порядке знакомства Чан Кайши задал мне также ряд вопросов, касающихся меня лично. Узнав, что мне всего 34 года, он заметил, что я являюсь, по всей вероятности, самым молодым послом в мире. Я сказал, что удивительного в этом ничего нет, ведь наша Республика молодая, поэтому у нас и дипломаты молодые.

Копия верительной грамоты полпреда

(Из собраний АВП РФ)

После этой встречи мне предстояло еще вручить верительные грамоты номинальному главе Китайской Республики президенту Линь Сэню. В связи с тем, что японцы усиленно бомбили Чунцин, Линь Сэнь большую часть времени проводил на курорте в горах Эмаэйшань, в провинции Сикан. Чтобы не затягивать мое официальное вступление в должность полпреда, я решил направиться туда. Это был мой первый выезд за пределы китайской военной столицы.

В моих дневниках сохранились лишь небольшие заметки, связанные с этой поездкой, в частности о встрече 30 августа 1939 г. с председателем провинциального правительства провинции Сычуань Ван Цзюньсюем. Он сказал, что население его провинции знает об оказываемой Советским Союзом помощи Китаю и относится к СССР исключительно хорошо. Слышать об этом было приятно. Он интересовался событиями у Халхин-Гола.

1 сентября 1939 г. я был принят президентом Китая Линь Сэнем, которому я вручил свои верительные грамоты. По обычаю мы обменялись краткими речами. Я сказал:

«Вручая Вам верительные грамоты, коими Президиум Верховного Совета СССР аккредитует меня при китайском правительстве в качестве полномочного представителя и чрезвычайного посла Советского Союза в Китае, считаю своим долгом заявить, что народы СССР питают искреннюю дружбу к китайскому народу и с глубоким сочувствием оценивают его героическую борьбу за национальную независимость. Народы СССР твердо уверены в том, что эта борьба великого китайского народа увенчается полной победой…

В чрезвычайной напряженной международной обстановке наших дней последовательная миролюбивая политика СССР сочетается с дружественной помощью народам, подвергающимся агрессии…

Моей задачей полномочного представителя является дальнейшее развитие и укрепление дружественного сотрудничества между нашими странами. Я уверен, что Вы лично, господин президент, а также китайское правительство окажет мне в этом необходимое содействие и поддержку»

[31].

Президент в своем ответе подчеркнул чувство симпатии китайского народа к советскому народу и выразил благодарность за действенную помощь Китаю.

После вручения верительных грамот мне пришлось активно включиться в работу. Обстановка была сложной. Война продолжалась. Хотя в тот период в Китае было много советских людей, включая военных, которые оказывали помощь китайскому народу по всем линиям, само полпредство было небольшим: один советник и три вторых секретаря. По приезде я сделал некоторую перестановку персонала, что способствовало улучшению работы.