Записки сельского священника

Я утверждаю, что шестьдесят лет все высокопоставленные иерархи Московской Патриархии всеми доступными им средствами затыкали рот любому человеку, который пытался сказать правду о Московской Патриархии. Они называли Исповедников "врагами Матери-Церкви", "клеветниками", "белогвардейцами", "отщепенцами", "шатающимися на религиозной почве", "лжецами". На этом благородном поприще затыкания рта и лжесвидетельства наши иерархи трудились рука об руку с функционерами из ведомства коммунистической агитации и пропаганды и КГБ. Они творили "общее дело". Соловецкие узники, архиепископ Ермоген (Голубев), священник Николай Эшлиман, Борис Талантов были их общими врагами, позорили их Церковь, их

социалистическую Родину, их советскую власть.

Для сергианцев Россия и СССР были абсолютными синонимами, а для "врагов Церкви", "клеветников" между ними было

203

не больше общего, чем между древней Русью и оккупировавшей ее Золотой Ордой.

Сергианцу прикажут охаять — охает; прикажут прославить — прославит. И неизменно объяснит профанам, что тем и другим подвигом он героически "спасал Церковь".

Митрополит Питирим, председатель Издательского отдела, и в 1986 году (!) неутомимо продолжал поливать Новомуче-ников грязью и безоговорочно оправдывал их палачей — коммунистов11. Никто из собратьев-сергианцев не опроверг его ложь, не укорил клеветника, даже не упрекнул его. Опровергнуть пытались только те, кто, по Вашему определению, являются врагами Матери-Церкви, кому Церковь не Мать и Бог не Отец, кто сам, якобы, признает, что не чтит ни Новомучеников, ни Исповедников Российских.

Митрополит Ювеналий и в 1989 году утверждал, что Церковь не смеет канонизировать Новомучеников, пока они не реабилитированы советской властью. Митрополит Ювеналий, постоянный член Синода, председатель Синодальной комиссии по канонизации, очень опасался "занять антисоветскую позицию". Если бы мы причислили к лику святых всех Новомучеников, как это сделала зарубежная Русская Церковь, утверждал Ювеналий, мы чисто религиозный акт канонизации превратили бы в политическую акцию, которая не разделялась бы не только атеистами, она бы и верующими не разделялась, потому что верующие — искренние патриоты своей родины и советской власти1^. Шестьдесят лет сергианцы не различали родину и советскую власть. А глубокомысленные текстологические истолкования гнусной "Декларации о радостях" — просто очередная сергианская ложь.

Наш долг — отринуть сергианство, пасть на колени перед всем сонмом Новомучеников и Исповедников, включая митрополита Иосифа (Петровых) и всех иосифлян, архиепископа Ермо-гена, раба Божия Бориса Талантова13, и смиренно молить их о прощении нас, грешных, молить вернуться к нам, забыть наши безумные слова и дела. Простить и за то, что мы морили голодом и холодом их матерей, вдов, детей, лишая их пенсий, ибо их кормильцы — "контрреволюционеры", "осуждены по статье 58 УК РСФСР". Давно пора об этих вдовах и детях вспомнить, они тоже Исповедники, и опубликовать их слезные вопли в Патриархию о какой-либо помощи, опубликовать и бездушные отписки функционеров из Пенсионного отдела Патриархии. До того дня

204

мы не смеем утверждать, что мы прославили Новомучеников, мы не смеем даже поднять глаза на их иконы.

Мы просто обязаны вспомнить, что сделал когда-то православный Государь, встречая мощи убиенного митрополита Филиппа1'1. Кстати, мы до того изолгались, до того разучились отличать правду от кривды, добро от зла, что тщимся не просто реабилитировать того древнего нравственного идиота и людоеда царя Ивана, что убил Филиппа, но и причислить его к лику святых. Уже и иконы написаны.

Именно об этом, о необходимости всенародного покаяния перед Новомучениками, я писал в "Докладной".

Шестьдесят лет самые высокопоставленные иерархи Московской Патриархии, перенапрягая все свои умственные и физические силы, тужились засыпать своим словесным мусором непроходимую пропасть между христианством и коммунизмом, между Христом и Велиаром. Началось с красных попов, подхвачено в "Декларации о радостях", а потом уж пошло-поехало. Справедливости ради следует признать, что и наши зарубежные благожелатели и друзья свою посильную лепту внесли, в Советский Союз пожаловали и сами воочию все разглядели. А потом всему миру всю правду о коммунистическом рае засвидетельствовали.

Слушая наших иерархов, все прогрессивное человечество могло убедиться, что у Православной Церкви нет принципиальных идеологических расхождений с Коммунистической партией Советского Союза, мы шли к одной цели, но только разными путями. Православные русские мыслители не были согласны ни с , сергианцами, ни с идеологами от ЦК КПСС, ни со всем прогрессивным человечеством. Они утверждали прямо противоположное: "Мы строго и последовательно отличаем национальную Россию от того интернационального, тоталитарного государства, которое называет себя Советским Союзом... Цели этого государства не суть русские цели, и успехи Третьего Интернационала не суть ^русские национальные успехи"15.