Запомните нас такими

Много лет они томились у меня в записных книжках — и вот, наконец, я решил отпустить их на волю.

Все проблемы возникают из-за ошибок. Если тебе вдруг начинает быть плохо и кажется, что все негодяи, — это значит лишь то, что ты неправильно поставил задачу.

Беда не в том, что тебя спросят и ты неправильно ответишь, а в том, что тебя вообще не спросят!

— Ну давай, поглядим в глаза друг другу! — долго пытались это сделать, но не смогли.

Пока мчался в гости с тортиком, по дороге сорвал этикетку и жадно сжевал.

Нес в портфеле монографию о Босхе — в метро запарился, снял с головы шапочку, бросил в портфель. Дома открываю — шапочки нет! Начинаю с горя разглядывать Босха — кривоногий распухший тип, который в картине Ада таранит лестницу — в моей шапочке! Отдай шапочку, негодяй!

Решил поднять свою семью на недосягаемую для себя высоту.

— Сы-ле-дующая сы-тан-ция На-валоч-ная! — лихо произносил он в микрофон.

Затхлый выдох портфеля.

Если он исчезнет — никто не хватится, как минимум, месяца два.

Стоит Белов и моей зубной щеткой чистит зубы Чернову!

Пришел насчет обмена, обмерил сантиметром дверь и вдруг густо покраснел.

«Знает любой дурак» — но я не дурак, и поэтому, видимо, этого не знаю.

— Что читаешь-то?

— Да тут — про одного влюбленного, который за одну ночь от любви поседел.

— Ну хочешь — и я за одну ночь от любви поседею?

— Не тот случай.

— Ну хочешь — полысею?

— Вот это ты можешь.

По правилам полагается предъявлять рукопись в трех экземплярах — но обычно и одного бывает много.

Единственное, не оставляющее в жизни следов — это среднее.

Кричал из больничного окна в газетный рупор.

Даже воротник его поседел от ужаса.

Подвижен, как ртуть, и так же ядовит.

Стал отнимать от нее куриную ножку — разыгралась безобразная сцена.

Сначала вообще денег не достали — потом достали, но слишком много.

Ну, съездишь на юг, ну, будешь полчаса после этого хорошо выглядеть — и что?

Все они, независимо от родства, ласково называли друг друга «Сяся» — и каждую субботу дрались в кровь.

— ...Сясь — ну чего ты лежишь? Ну прости, Сясь, прости!

Единственной приключение — еда.

— За чем стоишь-то?

— Да какая разница — все равно не хватит!

— Стеклянный пропуск взял?

Водитель автобуса высовывался из окошка и кричал: «Я трамвай! Я трамвай!»

— Похорошел, посвежел!

— Это от флюса.

Долго добивался разрешения на дополнительную площадь, добился, прикинул, во что это обойдется — стал добиваться запрещения.

На пыльной вывеске «Следственный отдел» пальцем выведено — «Ура»!

Троллейбус проглотил ее, как крокодил птичку.