Запомните нас такими

Пока спал — моль скушала бровь.

Село «Вчерашние щи».

Навоз на стекле в метро.

Срывал с рукописей скрепки, как эполеты.

— Таких теперь нету!

— И слава богу!

За грустинку — отдельная плата.

Вернули рукопись с отпечатком подошвы.

Всего бабахнуто восемнадцать рублей.

Вагон заполнялся дымом, люди кашляли, задыхались... но на остановке никто не вышел — все поехали дальше.

И стал он... ну — цвета твоих джинсов!

— Нет уж — лучше твоих!

— Я там немножко накузьмил — извини.

— Но водка же — прозрачная, и стаканы — прозрачные! Никто и не увидит, что мы пьем!

— Когда будешь?

— ...Видимо, к вечеру.

— Значит — видимо или невидимо, но к вечеру будешь?

Что я сам говорю — еще частично понимаю, но что он — абсолютно нет.

Поехал в Москву — набраться ума, но все почему-то набились в мой номер и чего-то ждали от меня.

— Полбилета, пожалуйста.

— Нет, ты не будешь есть икру! — Нет, буду!— сам с собой подрался у холодильника.

— Кони-пони, эй!

Задание на день: спеть две-три песни... Сделано!

— Не понимаю, но одобряю.

— А я тебя потеряла!

— И правильно сделала.

— Да, отличная у тебя рубашка!

— Так что — подарить?.. Или тебе больше нравится быть несчастным?

Нет ключа. Ча-ча-ча!

Алка Голицына.

— Ну все — с десяти до одиннадцати я тебя жадно жду!

Ну, если дать ему машинку из чистого золота — тогда, может, и напечатает пару строк.

— Ну ты меня знаешь — что-то такое остроумное я им сказал!

— Это я вам говорю, как человек с двумя высшими образованиями человеку с одним.

— Вот, принес вам корку хлеба — запишите там у себя в мемуарах.

— Да, скучновато у вас в трамвае!

Выходя дал вагоновожатому пять рублей.

В ужасе отшатнулся от моего отражения в будке... А-а... Это не отражение. Стекла в будке нет.

В зависимости от того, за кого теперь выйдет замуж его жена, прошлая жизнь будет казаться или удачной, или неудачной.

Глаза не разбегаются, а наоборот — сбегаются!

— Ладно, — сказал дежурный ГАИ. — Руку мою положишь — отпущу!

Во — зуб даю, золотой!

Дед, а дед! Тет-а-тет?

Хор пел, удивленно пожимая плечами.

Рыл картошку — и заблудился в земле.

— А если не признает, что я хороший человек, я так ему будку начищу — век не забудет!

Въехали в улицу между домами, стало темно.

— Скажи там: приехал с Севера, жить негде, денег ни копейки — может, кто заинтересуется?

Единственное, что огорчает... забыл, что.

Отдавая долг, строго упрекал меня в чревоугодничестве и щегольстве.

Клубы выхлопного газа с клубами метели.

— Я чувствую себя прекрасно!

— Да? Но, может быть, в этом прекрасном есть какие-то оттенки — более прекрасно, менее прекрасно?

— Нет!