Запретный плод (СИ)

— У бэлмортов нет понятия «маленький», — невесело усмехнулся Бен. — Как и родственных связей нет. Раз она нас выгнала, значит, на то были причины. Лично я считаю, что мы не были идеальными сыновьями.

— Ты оправдываешь ее?

— Нет, — выдохнул он. — Но и обвинять в бездушии не стану. Потому что ничего не помню. Том был моей семьей и наставником. Он меня обучил всему, что знал сам, а то, что я, сколько себя помню, противился, мешало ему. Его бесило это.

— Он бил тебя?

— В смысле наказывал? — переспросил Бен и улыбнулся, отведя взгляд. — Нет. Но мы дрались довольно часто. А когда повзрослели, стали меряться магической силой.

— И кто побеждал?

— Том, — Бен снова посмотрел на меня глубоким взглядом, застывшим на моих глазах. — Он заставлял меня прогибаться и подчиняться, опираясь на то, что я другой.

— Ты всегда был другим, — прошептала я. — Да, Бен?

— Не таким, каким должен быть бэлморт в его понимании, да. Мне хотелось спокойной жизни вдали от смертей и вечной гонки за «целью». Хотелось быть, как все нормальные люди, а не хладнокровным убийцей за деньги. Получив конверт с заказом, я начинал задумываться, за что «цель» заслужила смерть, и каждый раз находил неутешительный ответ — ни за что. Мне это не нравилось.

— А если бы «цель» совершила что-то жестокое или просто плохое, тебе было бы легче?

— Пожалуй, — согласился осторожно Бен.

— Но ты все равно убивал? — мой голос дрожал от волнения, хотелось отвести глаза, но я продолжала смотреть на Бена. В душе я не хотела знать ответ на свой вопрос, вернее, я знала его наверняка, но хотелось бы, чтобы Бен соврал или реальность оказалась лучше, чем я думала. Но разве такое может быть?

— Зачем тебе это, Эшли? — тихо спросил он. Бен облизал губы, чуть склонил голову, и его лицо приблизилось к моему. Внутри меня все замерло, и вдруг стало тяжело дышать. Я почти подалась ему навстречу, но голова так сильно кружилась, что не получилось оторвать ее от подушки. Бен действовал на меня, как наркотик, который я, еще не попробовав, страстно желала. — Не думаю, что тебе будет легче, узнай ты всю правду обо мне.

— Да, ты прав, — согласилась я и непроизвольно улыбнулась. — Достаточно того, что я уже о тебе знаю. А то, что было раньше, не имеет теперь значения.

— Для тебя — может быть, — резко произнес он. — Но никакое «искупление» не сможет стереть то, что я успел сделать за свою жизнь бэлморта. Такое не прощается. Магия не вернет умерших.

— Самое главное, чтобы ты сам себя простил.

— Этого не будет. Благодаря тебе, — он проговорил последние слова с желчью, и я на миг растерялась. Не то, чтобы Бен обвинял меня — он хотел стать лучше, хотел искупления грехов, но это было нелегкой задачей. Если раньше он не мог чувствовать, но понимал, какое зло совершает, то теперь его чувство справедливости обострилось, и все деяния привстали в еще более неприглядном виде. Я бы могла помочь ему исправиться, но забыть и простить себя — никогда. Ему предстояло жить с этим, а мне необходимо облегчить или хотя бы сгладить его мучения.

Захотелось коснуться его лица — Бен так пристально смотрел на меня, будто слышал каждую мысль. И стоило подумать об этом, как он тихо усмехнулся.

— Неужели настолько отчетливо? — разочарованно прошептала я.

— Каждая мысль, — пожав плечами, улыбнулся он и прищурил один глаз. — Ну, почти.

Я обиженно надула губы.

— Это не всегда вызывает приятные чувства.

— Я ничего не могу с этим поделать. Ты громко думаешь, Эшли. И даже когда я не слышу твоих мыслей, то читаю по выражению лица то, что ты не произносишь вслух.

— Это так странно, — я выдохнула ему в лицо — Бен слишком низко наклонился. И больше некуда было смотреть, только рассматривать его, лишь бы не утонуть в синей бездне глаз. Слышался стук сердца, глухой, но учащенный, он отзывался на мой пульс. Я чувствовала его горячий трепет на языке, ощущала вибрацию кожей, и мое тело отзывалось на него. Теплая дрожь прокатилась волной, заставив чуть прогнуться навстречу жару Бена и вновь опуститься на кровать. Между нами витала магия, и именно она заставляла сближаться и тянуться друг к другу. И когда мы оба протрезвели и осознали это — одновременно издали беззвучный вздох.

— Не стану спорить, — улыбнулся Бен и отстранился. Настолько резко, что в глазах все расплылось. Его руки по-прежнему опирались на кровать, но я больше не слышала его сердце — волшебство развеялось, и больше не трепетал горячий леденец пульса на моем языке.

— Что тебя останавливает? — слетело с языка, но я была рада, что наконец-то сказала это вслух. Бен чуть заметно нахмурился.

— Ты о чем?

— Не притворяйся, будто не понимаешь. Тебя тянет ко мне, но каждый раз, едва приблизившись, ты даешь задний ход. Почему, Бен? Что тебе мешает поддаться своим чувствам?

— Поддаться чувствам — это не про меня, — холодно усмехнувшись, сказал он.

— Не лги, что тебе не хочется коснуться меня, Бен, — я попыталась выпутаться, но туго стянутое одеяло не позволяло даже пальцем пошевелить. Но я не оставляла попыток — как гусеница, извивалась на кровати. Бен спокойно наблюдал за мной с ничего не выражающим видом.