Заросшая дорога в рай. Детективы

Сегодня Пётр решил немного потянуться в постели, и, закрывая глаза представил на соседней подушке красивую голову любимой женщины с разметавшимися по белой наволочке чёрными вьющимися волосами. Он даже почувствовал их запах. Волосы Стефании всегда пахли талой водой и ландышем. По вёснам она собирала дождевую капель в вёдра, а зимами набивала их же чистым снегом. Грела, и в уже горячую воду добавляла немного сушёного ландыша. Букетиками этих цветов её одаривали офицеры части, которым она нравилась. Таких было достаточно, поэтому сушёный ландыш у Шахерезады имелся всегда. Запах ландышевых волос сейчас был таким явным, что Пётр открыл глаза. Стефа стояла перед ним, у постели. Пётр от неожиданности опешил:

– Стефания Петровна, вы как тут…

Она опустилась на колени и сильно сжала ему запястье руки, больно впилась в кожу красными лакированными ногтями:

– Почему ты никогда не рассказал об этом? Почему, Петечка? Ты ведь любишь меня!

Пётр не отдёрнул руки, он застыл от неожиданного её появления и ещё больше от вопроса.

– Ты о чём, Стефа? – спросил он, с усилием разжимая мгновенно высохшие губы.

– Лёнька убил Горушку, это так? Так! – закричала она голосом похожим на холодный звенящий сквозняк.

– Нет! Стефа, нет! Это всё бабьи сплетни, не слушай…

Стефания вскочила и, схватив за подол платье, одним махом стянула его с себя. Также быстро она освободилась от всего остального белья и, нырнув к Петру под одеяло, зашептала ему в ухо, обжигая палящим влажным дыханием:

– Расскажи мне… расскажи…

Пётр никогда не чувствовал её так близко, её тело было горячим, бархатным на ощупь. Она вобрала его в себя, как в омут, предварительно опьянив, заворожив, лишив возможности думать, оставив только одно желание – желание её.

– Милый мой, милый, – шептали её губы, влажные чуть солоноватые от катившихся слёз. – Как же я по тебе тоскую, как скучаю…

Петр слушал и опускался в глубину крутящийся чёрной воды всё ниже и ниже, чувствовал, как затягивает неправда её слов и не смел встрепенуться – боялся спугнуть наваждение, сладостное, тягучее…

«Никакая она не Шахерезада – удовлетворенно думал Пётр – она прежняя Стефушка Кукушкина, хохотушка и насмешница… И она пришла… Сама пришла…»

– Стефа, пава моя… – простонал Пётр, оглаживая крутые упругие бёдра.

Неожиданно тело Стефании замерло, мелко задрожало, начало скукоживаться, каменеть. От голых и шершавых стоп пошёл холод, он шёл так быстро, что Пётр испугался и открыл глаза.

Она смотрела ему в лицо удивлённо, будто увидела и не узнала:

– Ты расскажешь мне правду, Петя?

– Стефушка, милая, не знаю ничего, прости…

– Знал бы, сказал?

– Нет… – выдохнул Петр.

Стефания отстранилась от него, долго, как ему показалось, не шелохнувшись, лежала, глядя в потолок, и потом, медленно повернув к нему голову, произнесла уже привычным чуть надменным голосом, таким, как всегда:

– Вот что, дорогой, вероятно, это действительно неправда… бабы завистницы судачат… поступим так.

Она встала и, не стесняясь наготы, прошлась по комнате. Брезгливо щурясь, огляделась. Собрала разбросанные вещи и неторопливо принялась одеваться. Она превращалась в Шахерезаду:

– Запомни, Петя-Петушок, как тебя по отчеству запамятовала… ну не важно… меня здесь не было… ни-ког-да! И перестань при моём появлении слюни пускать. Над тобой смеются! Я понятно говорю? Теперь о муже – он прекрасный и порядочный человек, – она усмехнулась, слегка скривив рот. – Мне ровня и мне пара. Я ему всё расскажу, но ты не бойся, он тебя не тронет. А теперь отвернись я уйду. Ты же не заметил, как я вошла, не стоит замечать, как уйду… Просто ветерок прошелестел…

Она беззвучным, кошачьим шагом направилась к двери, и только тут Пётр увидел – она босая.

Он вскочил с постели, бросился к окну – Стефания шла по ухоженной, окаймлённой розовыми кустами гравиевой дорожке, босоногая, с растрёпанными волосами и гордо вскинутым подбородком.

* * *

Михаил убрал из-под ног болтающийся телефонный шнур. Поставил аппарат обратно на тумбочку и, немного подумав, набрал номер:

– Привет, мамуль, ты как?… обязательно сегодня заеду… обещаю… ну, не ругайся… конечно, познакомлю… конечно, самая-самая… она тебе понравится… да, мама, серьёзно… и внук будет, а внучка уже есть… до встречи, родная…

Исайчев нажал на рычаг телефона и вновь отпустил, набрал следующий номер:

– Олег Леонидович, – обратился к абоненту Михаил, – не могли бы вы подъехать сегодня ко мне в комитет. Буду признателен. Надо прояснить кое-какие моменты.

– Извините, а кто это? – отозвалась трубка хриплым простуженным голосом.

– Простите. Это следователь по делу вашего отца – Михаил Юрьевич Исайчев. Вы судя по голосу, больны?

– Да, да температурю… Если срочно, приезжайте ко мне… У меня не грипп, простая простуда… Кстати, дома никого…

– Хорошо, как только вам полегчает, сразу позвоните – приеду, – согласился Михаил. – У вас даже удобнее…

Глава 12

Роман Васенко взглянул на подмигивающие ему неоновыми точками электронные часы – они показывали ровно двенадцать. Роман перевёл взгляд на дверь и вздохнул: