Заступница: Адвокат С. В. Каллистратова

С возвращения Сахаровых в Москву началось новое время в жизни Софьи Васильевны и ее друзей. Она высоко оценила этот шаг Горбачева как реальное доказательство «нового мышления», не забывая об этом и тогда, когда некоторые действия Михаила Сергеевича стали вызывать у нее досаду и даже протест. В конце декабря, на второй день после приезда Сахаровых, я сопровождала маму на улицу Чкалова. Какая же это была радостная встреча! На легендарной «московской кухне», как в прежние годы, уместились все друзья, и никому не было тесно, а во входную дверь рвались с телекамерами «инкоры», которых Елене Георгиевне еле удавалось сдерживать. И Андрей Дмитриевич, заметно уставший после только что состоявшегося в Останкино его телеинтервью для США, так хорошо улыбался своим друзьям!

Сразу же возникли споры. Хотя многое менялось на глазах, сущность строя оставалась прежней — во главе всего по-прежнему стояла партия со всесильным ЦК, весь репрессивный аппарат был на месте, сотни политзаключенных еще оставались в лагерях. Что делать? Продолжать противостояние или пытаться использовать открывающиеся возможности для какой-то конструктивной работы? Софья Васильевна выбирает второе. Безупречное нравственное чутье позволяло ей идти на компромиссы, учитывающие реальную обстановку, никогда не переходя грань, отделяющую компромисс от беспринципности. Одно из самых насущных дел, по ее мнению, — добиваться освобождения заключенных и полной реабилитации всех невинно осужденных в 60-80-х гг. по политическим статьям. И она пишет от своего имени и от имени друзей и родственников аргументированные жалобы в Верховный суд по делам Ильи Габая, Сергея Ходоровича, активистов крымско-татарского движения. Берется она и за теоретические работы, задуманные более двадцати лет назад: «Адвокат в уголовном процессе» («Право на защиту»), «О порядке содержания граждан в местах предварительного заключения», «О смертной казни», начинает собирать материалы для проекта нового Исправительно-трудового кодекса. Положение в советских тюрьмах и лагерях ей хорошо знакомо. Но это огромная работа, требующая изучения правил и условий содержания заключенных в дореволюционной России, в других странах. Ей приносят из библиотеки книги и статьи по этой тематике. Не все из этого ей удалось довести до конца — не хватило ни сил, ни времени. Она по-прежнему брала на себя заботы о внуках и правнуках, а по вечерам слушала «голоса», которые наконец-то перестали глушить (и в том числе голос Люды Алексеевой, его незабываемый энергичный тембр был хорошо узнаваем даже из-за океана), и относилась ко всему происходящему в стране с огромным интересом: «Никогда не думала, что доведется дожить до такого, когда во всех газетах станут писать то, за что нас безжалостно сажали». Софья Васильевна с большим недоверием относится к утверждениям, на которые не скупятся в газетах весьма уважаемые люди, будто раньше они и не подозревали, что все так плохо, все верили и подумать даже не могли… Так, возмутила ее статья Чингиза Айтматова, напечатанная в «Известиях» в мае 1987 г. Я ее тогда подзадорила: «А ты напиши ему открытое письмо, — вдруг ответит!» Она села и написала, да как написала! Не ответил… В сентябре 1987 г. ей предлагают участвовать в Международном общественном семинаре по гуманитарным вопросам (проходившем тогда еще на частной квартире). И она наговаривает на пленку почти часовой доклад «Публичность и закрытость нормативных актов, регулирующих отношение личности и государства», но выступить лично она физически не в состоянии.

В октябре 1987 г. истек пятилетний срок, после которого, по закону, приостановленное дело должно быть прекращено. И Софья Васильевна написала серию жалоб в прокуратуру от своего имени и от моего, с требованием вернуть изъятое при обысках имущество. Большой надежды на возвращение не было известно, что «вещественные доказательства» предпочитали уничтожать. В записной книжке Софьи Васильевны до сих пор так и лежит копия ответа Михаилу Зотову на аналогичную жалобу:

«Министерство юстиции РСФСР 445036 гор. Тольятти Куйбышевский областной суд, ул. Ст. Разина, 10-198 413099 г. Куйбышев, гр. Зотову М. В. пл. Революции, 60 21.04.88 02–92/81

На Ваше письмо, поступившее из УКГБ по Куйбышевской области, сообщаю, что вещественные доказательства по Вашему делу: 2 фотоальбома, 18 томов рукописных и машинописных текстов, 194 фотопленки и кадров, 519 фотографий, 9 картин и 1 эскиз уничтожены комиссией УКГБ по акту от 10.08.81 года согласно определения областного суда.

Зам. Председателя Куйбышевского областного суда А. С. Бойко».

Но Софья Васильевна считала, что надо «приучать» прокуратуру к соблюдению законов, и продолжала жаловаться во все более высокие инстанции.