Завеса Аркена

– Я слышал только о конфликте. Тётя сегодня бесследно исчезла. Поэтому я здесь.

Оборотни смотрели на него с молчаливым удивлением. Никто не произносил ни слова.

– Я верю ему. – Именно Диана, та недоверчивая девчонка, высказалась теперь в его пользу. – Он считает, что мы как-то причастны к исчезновению его тёти, – пояснила она.

Ариан кивнул. Он чувствовал, что настрой изменился: будто из перегретой на солнце надувной лодки спустили воздух. Все остальные, кроме Тониуса, опять сели на свои места. Шумно выдохнув, тот медленно покачал головой и, тяжёлым шагом, словно с грузом за плечами, подойдя к Ариану, коснулся его плеча:

– Прости, Ариан. Мы этого не знали. Но мы никогда бы не сделали твоей тёте ничего дурного. Мы понимаем, она… – он замолчал, услышав приближающиеся к костру поспешные шаги.

К ним подошли несколько человек. Они тащили за собой ещё одного. Впереди всех был мальчишка с зелёными волосами:

– Тониус, смотри: мы только что поймали его, когда он хотел прокрасться в лагерь.

Повскакав в панике, все при свете лагерного костра уставились на лазутчика. Его толкнули, и он упал на землю.

Из-под продранной одежды, в которой запутались веточки и листья, бледно светилась кожа. Когда человек, тяжело дыша, распрямился, из длинных серебристых волос выпал кусочек коры, и только тут Ариан узнал его.

Округлившимися глазами – бездонная чернота, а в ней ужас – на них смотрел Арвид. Губы у него потрескались, по лицу тянулись кровавые царапины. Что-то гнало его по лесу, это Ариан понимал. Узнав Ариана, гуль метнулся к нему и с удивительной силой обхватил его руку:

– Я не смог их удержать. Они идут…

Скорбящий ангел

Темноту позднего вечера прорезал жёлтый свет фар. За конусом света по лесной дороге двигалась старая развалюха. Во встречном потоке воздуха кружились пёстрые листья. Машина с визгом остановилась, наполовину зарывшись колёсами в скопившуюся у поребрика листву, смести которую никто не потрудился. Сюда, на север Аркена, мало кто забредал.

Мотор заглох, и фары погасли. Тусклый оранжевый свет шёл лишь от газовых фонарей. Только сейчас Джес задумалась, насколько этот слабый тёплый свет ассоциируется с Аркеном. Тут он был повсюду – в то время как остальная часть страны освещалась холодным светом неоновых трубок. Свет Аркена ничего не хотел выхватывать из тьмы: он просто намекал на то, что здесь намного больше всего, чем видно глазу.

Джес покачала головой: поразительно – можно подумать, ей больше не о чем размышлять. Она вышла из машины и стала пробираться по ковру из листьев, утопая в нём по щиколотку. Надев на плечи рюкзак, она плотнее запахнула шерстяное пальто: стало значительно прохладнее. Ещё немного – и она увидит пар от собственного дыхания.

Большая лошадь, недалеко от входа с аппетитом хрустящая последними яблоками со старой яблони, казалось, холода не замечала. Джес ненадолго притормозила. Беззаботный тяжеловоз, ни на что не отвлекаясь, наслаждался запоздалой трапезой. Джес очень захотелось поменяться с ним местами, но, отогнав от себя и эту мысль, она отправилась дальше.

С тополей, стоящих по обе стороны от ворот Лесного кладбища, облетали последние листья. Чугунные ворота криво висели на петлях. В центре красовался знакомый герб Аркена, с которого мудро и с упрёком на неё смотрела сова.

– Да-да, знаю, ты не любишь, когда тебя тревожат так поздно. Поверь, я бы тоже сейчас с радостью оказалась где-нибудь в другом месте, – пожаловалась она птице. Но взгляд у совы не изменился. Протиснувшись между прутьями покосившихся створок, она заметила, что пришла не первой. Листву в этом месте сгребли в сторону, и обнажился древний булыжник. Идти по следу не составило труда, потому что дорожка здесь была только одна.

Её рука, машинально скользнув в карман шерстяного пальто, обхватила баллончик перцового спрея. Конечно, смешно вот так цепляться за этот баллончик, но и выпускать его из руки не хотелось. Другой рукой она коснулась дневника, спрятанного во внутреннем кармане. После утраты медальона эта книжечка была для неё самой большой ценностью. Она провела бесконечные часы, рисуя в ней глифы и связывая их в символы. Проводя линии, она уже ощущала силу этих значков.

Не теряя следа, она шла по узенькой аллее. Деревья склонялись над дорожкой, словно хотели защитить её. Переплетённые ветви образовывали деревянную клетку, чётко выделяющуюся на фоне звёздного неба. Сколько ног до неё отполировали до гладкости эти булыжники и сколько ещё придут после неё? Магестра как-то сказала, что кладбище одно из самых древних мест в Аркене. Глядя на толстые, узловатые стволы лип, поверить в это было нетрудно. Уже темнело. Фонарей на кладбище было мало, и Джес радовалась любой мерцающей красным светом лампадке на могиле. Сейчас она уже жалела, что они разделились. С Юри и Арианом ей было бы здесь не так жутко.

– А ну-ка не выпендривайся! Магестра надеется на тебя, – шёпотом обругала она сама себя. Под ногами шелестела листва.