Заволжье: Документальное повествование

...20 августа 1882 года Александра Леонтьевна вместе с Бостромом сели в поезд на станции Безенчук. Лакей графа Толстого видел, как они входили в купе второго класса, и сказал об этом своему господину, который незамедлительно отыскал их, постучался в дверь и, получив приглашение войти, резко открыл дверь, сдержанно поздоровался с ней и тут же предложил ей перейти к нему в купе первого класса. Конечно, он не знал, что она едет не одна... И если бы не вошел Алексей Аполлонович, она сумела бы уговорить графа и он ушел бы с миром, но вошедший Бостром все испортил. Разве можно было входить, когда она разговаривала с графом? Вот и получилось... Как только Бостром опустился на сиденье, взбешенный граф бросился на него с револьвером в руке. Между графом и Бостромом завязалась борьба, во время которой раздался выстрел, ранивший Алексея Аполлоновича. Тяжко вспоминать теперь все перипетии этой борьбы... А главное, откуда у нее взялась смелость повиснуть на руке графа, державшей револьвер, у нее, совсем забывшей в тот миг, что она беременна,и малейшая случайность лишила бы ее ребенка, ставшего сейчас единственным смыслом ее существования. Слава богу, им удалось вырвать револьвер у графа и передать кому-то из пассажиров, сбежавшихся на шум и крики. Среди сбежавшихся оказался и знакомый ей купец Ванюшин, видевший конец борьбы. Он-то и сказал: «Ну, молодец, барыня! — И, обращаясь к Бострому, добавил: — Кабы она так не вцепилась, укокошил бы он тебя...» Что ж это было? Неужели граф действительно хотел убить Бострома или только попугать более счастливого соперника? Да, она ушла от графа. И он не раз приезжал в Николаевск, уговаривал ее вернуться к нему. И не раз говорил, что намерен драться с Бостромом на дуэли, и вызывал его. Да и Бостром всегда носил с собой револьвер, опасаясь нападения графа... «Коля, Коля, куда ты скатишься без меня... Только я тебя и удерживала от скандалов... А как все хорошо начиналось... Какая пылкая любовь вошла в мое сердце... Сколько ж прошло с тех пор? О, всего лишь десять лет... А как давно, кажется, это было...» Она отказала блестящему Радлову, красавцу Обухову... Она поссорилась с матерью, возражавшей против графа. И только отец стал на ее сторону... Как давно это было... Столько страданий и лишений выпало на ее долю... А как счастлива она была в первые дни замужества, да, видно, не судьба...

Что же разрушило ее семейное счастье с графом? И в памяти ее стали возникать давно прошедшие дни, как будто все это произошло только вчера... Так все живо предстало перед ней...

Любовь и слезы

...Летом 1873 года предводитель самарского губернского дворянства Леонтий Борисович Тургенев получил от старшей дочери Александры письмо:

«Пишу вам ночью и потихоньку от мамы. Умоляю вас, приезжайте скорее. Мы все так расстроены, дела так натянуты, что терпеть доле нет силы. Вы знаете, папа, какое мое здоровье, вы знаете также, как долго и сколько я могу терпеть, теперь я вам говорю откровенно и прямо: ни здоровья, ни силы не хватает. Мама тоже страшно расстроена, сегодня у нее сделался сильный припадок и ей что-то очень дурно, с ней теперь менее чем когда-либо можно говорить хладнокровно. Ее расстраивает всё и вся. Она говорит, что ненавидит графа, и ничего слушать не хочет. Но я решительно не могу собрать своих мыслей. Постараюсь рассказать вам все похладнокровнее.

Радлова я давно уже не люблю. Я могла бы иметь к нему дружбу, если бы мама меня так не мучила из-за него. Может быть, я поступила с ним жестоко, но я не поступила бесчестно, я прямо сказала ему, что не люблю его... Мама меня истерзала за него.

Я прежде думала о графе с жалостью, потом как о надежде выйти за него замуж и успокоиться, потом, видя его безграничную любовь, я сама его полюбила, да, папа, называйте меня как хотите, хоть подлой тварью, как мама называет, но поймите меня, ради Христа, недаром же у меня бывают минуты, когда я пью уксус и принимаю по пяти порошков морфию зараз. Я креплюсь, пока у меня есть еще какая-то надежда окончить все это, не будь этой надежды, я бы зараз покончила с собой.