Завтра в тот же час

– С днем рождения, с днем рождения, – проскандировала Сэм и, прежде чем Элис успела ответить, повисла у нее на шее. Она дурачилась, как будто они были детьми. Элис понимала, что именно детьми они и были, но тогда им, конечно, так не казалось. На Сэм была огромная футболка-поло и мешковатые джинсы – ее миниатюрное туловище плавало в одежде, а шею крепко обхватывало ожерелье из ракушек. Элис чмокнула Сэм в одну щеку, потом в другую, как они всегда делали, бог знает почему. У них была куча каких-то обычаев, шифров и привычек. Скелеты девочек-подростков наполовину состоят из костей и наполовину из секретов, которые известны только другим девочкам-подросткам. Сэм курила травку из маленького стеклянного бонга, который прятала на полке, в тайнике в виде книги, входившей в волшебный набор, – подарок родителей на десятилетие.

– Привет, Леонард, Элис. – Лорейн махнула в сторону входной двери. – Вы сможете проследить, чтобы она дошла до школы? Я опаздываю на встречу в даунтаун.

Леонард кивнул и выбросил очередной окурок. Лорейн была вегетарианкой, и йогиней, и вообще серьезной женщиной, но даже она не могла устоять перед «Братьями времени», и Леонард ей очень нравился. Нравился настолько, что она всегда отпускала к ним Сэм с ночевкой, хотя прекрасно знала, что Леонард ни разу не скормил ее ребенку ни единого овоща.

– Конечно.

Лорейн забралась обратно в такси и помахала им на прощание. Сэм принялась скакать и приплясывать.

– Ну, юные умы, тут я вас покину, – сказал Леонард. – Только заскочи потом домой, Эл. Хорошо?

– Конечно, пап, – ответила Элис. – Потом сразу домой.

– Ленни! Да бросьте! У нашей девочки день рождения! Наконец-то! У меня такое чувство, что мне шестнадцать уже, не знаю, вечность. – Сэм исполнилось шестнадцать пять месяцев назад, на излете предыдущего учебного года, то есть на другом конце лета, а значит, и правда, целую вечность назад. Леонард кивнул и двинулся в путь. Элис топталась на тротуаре, не желая, чтобы он уходил, в точности как в детском саду, когда она мертвой хваткой вцеплялась отцу в ногу и воспитательнице приходилось ее отдирать.

– Пойдем, – сказала Сэм. Они сцепили руки и вошли в школу.

* * *

Если бы Элис попросили угадать, сколько раз с ее школьных лет в Бельведере делали ремонт, она бы сказала, что практически ни разу, – может, раз или два обновили полы или заменили стулья в каком-нибудь классе, но в общем и целом школа казалась такой же, какой была всегда. Однако, пройдя через входную дверь, Элис тут же поняла, что была бы не права. Стены в вестибюле были выкрашены в бледно-персиковый цвет, на полу лежал ковер в «огурцах» в тон – без сомнения, наследие восьмидесятых. Место секретаря было отделено перегородкой из квадратных стеклоблоков. Элис остановилась, чтобы впитать все увиденное, но Сэм потянула ее за руку.

– Пошли, – сказала она. – Мне надо успеть пописать.

Сэм повела ее по коридору к туалетам, располагавшимся как раз перед распашными дверями спортзала, который уже подготовили к занятиям: расставили несколько рядов стульев и выкатили на середину площадки большую доску на колесиках.

– Как думаешь, они так хотят подчеркнуть, что стандартизированные тесты – это игра, в которой нам нужно выиграть, или они просто не хотят чтобы мы в субботу поднимались наверх и носились по всей школе? – спросила Сэм. Она толкнула дверь в туалет, и Элис последовала за ней.

Это была самая большая уборная во всей школе с тремя кабинками и душем – спортивные команды гостей обычно использовали ее как раздевалку. Сэйра Т. и Сара Н. стояли у зеркала и мазали губы блеском, кто-то еще занимал одну из кабинок.

– Сара, привет, – воскликнула Элис. Сара была миленькая, вся в веснушках, с короткими кудрявыми волосами, которые отказывались держаться за ушами. Она всегда носила в сумке запасные тампоны и в тридцать умерла от лейкемии. Они не были подружками, разве что в том смысле, в котором все становятся друзьями, когда появляется какая-нибудь домашка по биологии, которую можно обсудить. Она была второй из их класса, кто умер. Первой была Мелоди Джонсон, погибла на горнолыжном курорте во время весенних каникул в их последний год в школе. Боже, Мелоди ведь тоже будет здесь. Элис задумалась, может ли она ее предупредить, сказать, что у нее было видение, рассказать о Сонни Боно[13], попросить уговорить родителей вместо гор поехать к морю. Но Элис ничего не могла сказать Саре, широко улыбающейся ей в школьном туалете.

– Привет, Эл. Это все такой отстой, скажи? Так задолбали все эти разговоры про колледж, а мы ведь еще даже документы не подавали. Вчера мама десять минут распиналась насчет того, что в женских колледжах учатся не только лесбиянки, но угадайте, что? Там учатся одни лесбиянки. – Мать Сары, безусловно, догадывалась, что Сара и сама была лесбиянкой, равно как и еще с полдюжины девчонок в их классе, но никто из них не заявил об этом открыто до самого колледжа, а некоторые скрывали и дольше.

– Так во сколько сегодня твоя тусовка? – спросила Сара.

– Сегодня? – Элис посмотрела на Сэм.