Завтра в тот же час

На тротуаре стоял Гарт Эллис, футболист с самой кругленькой и очаровательной задницей. В старшей школе Элис как-то раз его поцеловала и все оставшееся время делала вид, что ничего не было. Там же была Джессика Янкер, которая каждое утро завивала челку в безупречную трубочку – Элис и Сэм частенько разыгрывали ее по телефону, изображая представителей бренда лака для волос, но потом появились определители номера, и рисковать как-то не захотелось. И Джордан Эпштейн-Рот, у которого изо рта постоянно торчал кончик языка; и Рэйчел Целковиц, чья фамилия не оставляла ей ни единого шанса спокойно пережить школьные годы. Они все были такими потрясающими, долговязыми и как будто немного сыроватыми, словно их слишком рано вытащили из духовки, – даже те, к кому она в свое время не приглядывалась, как Кенджи Моррис, который весь год таскался на подготовительные к экзаменам, точно какой-нибудь Дуги Хаузер[11]. У кого-то были слишком длинные руки и ноги, у других – уже взрослые носы. Она не вспоминала о них двадцать лет, да и в те времена не особенно их замечала. Ее передернуло от мысли, что бы они все подумали, если бы узнали, что в сорок лет она все еще одинокая, все еще странноватая и все еще работает в Бельведере. Элис подняла взгляд на здание школы, на окна своего кабинета. Леонард оперся спиной о чью-то припаркованную машину и закурил очередную сигарету.

– Да просто старшая школа, все такое. Наверное, – ответила Элис. То, что с ней происходило, было не похоже ни на «Братьев времени», ни на «Назад в будущее». Это было скорее как в фильме «Пегги Сью вышла замуж». Элис попыталась вспомнить сюжет. Она там упала в обморок? Нет, это был сон, так ведь? По большей части? В итоге Кэтлин Тернер приходит в себя в больнице, все еще замужем за Николасом Кейджем.

Входная дверь школы распахнулась, и Элис увидела, как ее начальница, Мелинда, зацепила крючок за маленькое колечко в стене, чтобы та оставалась открытой. У Элис перехватило дыхание, точно так же, как когда она увидела своего отца за кухонным столом. Она знала Мелинду столько лет, что даже не задумывалась о том, что та как-то изменилась: она всегда выглядела одинаково, носила те же самые вещи – но нет, Мелинда, как и ее отец, была молода. Просто тогда Элис сама была слишком юна, чтобы это заметить.

Дети потянулись внутрь. Элис подошла к отцу и облокотилась на машину рядом с ним.

– Если бы ты мог вернуться назад во времени, в старшую школу или в колледж, что бы ты сделал? – спросила она.

– Ой нет, спасибо. Я бы не стал ничего особенно менять, иначе у меня бы не было тебя. А если не собираешься что-то менять, нечего там делать, поверь мне. – Леонард легонько пихнул Элис локтем.

– Ага…

Элис нужно вернуться в бар. “Matryoshka” наверняка открывается не раньше пяти. Не то чтобы в будущем ей было что терять, но ей определенно не хотелось проживать всю свою жизнь заново, начиная с шестнадцати лет. Ей нужно понять, как она здесь оказалась, и найти способ выкурить себя отсюда.

– С днем рождения, Эл, – произнес кто-то у нее за спиной. Элис обернулась.

Томми стоял, засунув руки в карманы. На нем была футболка с контрастным воротом, а вокруг шеи завязан самодельный чокер из простого коричневого шнурка. Большинство мальчишек в Бельведере уже переросли образ Джордана Каталано[12], но не Томми. Он носил длинные волосы и заправлял их за уши. Он учился в последнем классе и все еще пытался улучшить свои экзаменационные балы, хотя они и так уже были почти превосходны. Бельведерские родители и сейчас оставались такими же: с готовностью тратили деньги и время, зацикливаясь на «почти» вместо «превосходный». Томми выглядел лучше, чем она помнила, а образ, который она помнила, был совершенно божественен. У нее скрутило живот так, как не крутило, когда она увидела его взрослым. Ощущение было такое, словно на крошечном участке ее туловища уживались сразу две Элис: подросток и взрослая женщина.

– Спасибо, – ответила Элис. Он не притронется к ней в присутствии ее отца.

– Привет, Томми, – бросил Леонард, кивнув в знак приветствия.

– Привет, Леонард, – ответил Томми. – Я прочел ту книгу, о которой вы рассказывали. Которая про монстров. «Ктулху».

– И как тебе? – Леонард выбросил сигарету и придавил каблуком. Оттолкнувшись от машины, он сделал пару шагов навстречу Томми, так что теперь они все стояли в тесном кружке.

– Жестяк, – ответил Томми. – Такой жестяк.

Элис рассмеялась. Окунуться в мир подросткового сленга – такой жуткий стыд, зато находиться рядом с таким Томми ей стало гораздо легче.

Томми развернулся и начал подниматься по ступенькам.

– Увидимся, Элис, – сказал он. – Сегодня вечером?

Сегодня же ее вечеринка. Элис забыла. Фотография от Сэм, где они обе в платьях, опьяненные собственным бессмертием. Это ведь сегодня.

Глава 22

Без десяти десять перед школой остановилось такси, и Сэм выскочила с заднего сиденья, мать вышла следом. Лорейн преподавала на кафедре африканистики в Барнарде и всегда носила жемчужные серьги и хитроумно завязанные платки, подчеркивавшие ее ультракороткую стрижку.