Завтра в тот же час

Элис с Леонардом отпраздновали ее день рождения во всех ее любимых ресторанах: они ели димсамы в «Джинне Фонг» аж в Чайнатауне; пили вечерний чай в «Плазе»; ходили в «Озарение» за огромными порциями мороженого с сиропами и фруктами; ели простецкую толстую пиццу в «Уно», которую Элис втайне любила больше всех других; снова и снова ходили в «Папайю Грея»; ели тягучую пиццу со сползающим сыром у «Винсента и Тони»; ели лосося в «Барни Гринграс»; перепробовали все печенье в венгерской кулинарии; ходили в закусочную «Сити», где Леонард отпускал свою любимую шуточку о том, что он будет рыбу на пару, после чего они дружно принимались уминать бургеры с картошкой и запивать их молочными коктейлями; Леонард давал Элис глотнуть своей «маргариты» в баре «Люси», где они брали на двоих огромную порцию энчилады с сыром. Паста «пенне алла водка» в «Исоле». Иногда казалось жульничеством, что у Элис всегда день рождения и что всегда есть повод для торта и нестройного пения «С днем рожденья тебя» мимо нот. Это и было жульничество по отношению к любому другому дню или даже к следующему, но Элис было все равно, она всегда давала отцу допеть песню до конца. После парочки таких дней рождения Элис поняла, что возвращается по большей части только ради этих ужинов, ради нескольких часов, когда они с отцом или они с отцом в компании Сэм могут сидеть за столом, весело болтать ни о чем и быть счастливыми, просто находясь вместе.

* * *

Леонард всегда так радовался, когда она ему рассказывала. Это стало ее любимым моментом, не считая ужинов. Он каждый раз удивлялся, иногда подавался грудью вперед и довольно хлопал в ладоши. В течение жизни Элис представляла, как скажет отцу что-то такое, что приведет его в восторг, подарит настоящую, большую радость, – но пути вперед не было, только назад. Поэтому она раз за разом сообщала ему одно и то же, зная, как он отреагирует, зная, что это будет подарком для них обоих.

Глава 52

Было приятно пусть и на короткое время забыть о том, что все эти возвращения туда и обратно на самом деле не вели вперед, и воспринимать каждый день, неважно какого года, как новый, неотступно следующий за предыдущим. Ей словно и не нужно было заглядывать далеко вперед. У Элис никогда не было сложностей с тем, чтобы пережить один день и окунуться в следующий. Она понимала, что на самом деле все не так, но время от времени, когда она сидела в сторожке в ожидании будущего или прошлого, ей казалось, что она может делать это вечно, что никто никогда не умрет и что ее решения, какими бы они ни были, не имеют никакого значения, потому что утром она все равно их поменяет.

Глава 53

Бледная кожа Леонарда, закрытые глаза, прерывистое дыхание. Она могла его спасти, и она спасала, снова и снова исполняя волшебный трюк. Леонард молодой, Леонард смеется, Леонард пьет колу и курит сигареты. Леонард бессмертен, пусть и всего на день.

Часть пятая

Глава 54

Прошло уже две недели со дня рождения Элис, каждое возвращение двигало ее жизнь на день вперед. Она уже привыкла к тому, что теперь ей сорок – это ведь просто цифра в самом-то деле, но все ее тело теперь скрипело куда сильнее, чем ей помнилось, а когда она вставала, ее колени похрустывали, как только что залитая молоком воздушная кукуруза. Если бы в ту ночь Элис просто поехала домой, если бы вызвала дорогое такси и дала водителю свой адрес, а не адрес отца, она бы просто проблевалась, отключилась и проснулась сорокалетней и опухшей. Одну вещь в своей жизни она так и не исправила. Она – не Заря, она даже не Брат времени. Если бы у ее жизни был слоган, то какой-то такой: «Вернись в прошлое и ничего не сделай!» У тех книг были счастливые концовки или, по крайней мере, утешительные, с каким-то конкретным исходом. С точкой в конце предложения. Проблемой Элис было то, что за точкой всегда следовало другое предложение.

Квартирка на Чивер-плейс была еще меньше, чем она помнила, – так всегда казалось после возвращения. В большинстве домов цокольные квартиры занимали весь этаж, и у них был выход во внутренний двор с лужайкой или, как в ее случае, – с закатанной в бетон площадкой; но хозяйка дома разделила его так, что под сдачу осталась лишь одна большая комната с кухонным уголком вдоль стены и двумя дверями: одна вела в кладовую, а другая – в ванную. На ее рабочем месте, которым служила половина маленького кухонного столика, высилась гора бумажек, которые грозили в любую секунду лавиной сойти на пол. Ботинки Элис, которые должны были обитать на своей маленькой подставке для обуви у двери, валялись посреди комнаты, словно домовые эльфы устраивали на них гонки.