Завтрашний день кошки

– Но ведь ты, Патриция, не можешь не признать, что люди не наделены столь тонким восприятием, как кошки. Их органы чувств атрофировались, в итоге они улавливают очень мало информации, посылаемой им внешним миром. К тому же они не видят в темноте.

– Да, это так. Люди действительно видят лишь ограниченный спектр цветов. Не слышат ультразвука. Не способны засекать магнитные поля и перенос энергии.

– Вот видишь, значит, я права.

– Но это еще не значит, что люди хуже. Это свидетельствует только о том, что они другие. По сути, я уверена, что все виды взаимно дополняют друг друга. Это позволяет мне восхищаться огромным разнообразием жизни на этой планете. Многие и многие тысячи видов насекомых, млекопитающих, птиц, рыб, растений в моих глазах представляют главное богатство, которое обязательно нужно сохранить.

– Если мы, люди и кошки, не объединим наши усилия, количество видов живых существ на земле значительно сократится. Крысы в обязательном порядке уничтожат всех, кого посчитают своими конкурентами. Поэтому прошу тебя, Патриция, раз уж мы наладили с тобой контакт, объясни сложившуюся ситуацию своим соплеменникам, чтобы мы сообща могли спасти то, что еще можно.

Человеческая самка согласилась и пообещала сразу по пробуждении взяться за дело. Весь остаток ночи я провела с чувством выполненного долга. Наконец-то.

26

Лесная дипломатия

Когда я открыла глаза, напротив сидел Пифагор и внимательно на меня глядел.

– У меня получилось! Я нашла проход, вступила в диалог с человеческой самкой и обо всем ей рассказала.

Мои слова, похоже, не особенно впечатлили сиамца.

Он лизнул лапку и сказал:

– Я знаю. Все об этом только и говорят.

– Вот как? Патриция уже здесь?

– Ну да.

– Она передала мои пожелания?

– Почти.

– Что значит «почти»?

– Твоя Патриция может и умеет общаться во сне с животными, но вот донести свою мысль соплеменникам ей будет трудновато.

Он подвел меня к месту, откуда я могла хорошо видеть Патрицию. Это действительно была она. Ее тело покрывала цветастая одежда, отделанная перьями и позвякивавшими при малейшем движении украшениями. Пока я на нее смотрела, она открыла рот, но с ее уст не слетело ни единого звука.

– Она немая, – объяснил мне Пифагор.

– Ничего не понимаю, – сказала я, – в мире грез она…

– Ее способности общаться в мире грез развились только благодаря тому, что она не в состоянии наладить с людьми нормальный контакт. Это называется компенсацией. В мире людей она выполняет роль…

– Шамана.

– Если выразиться точнее, то ведьмы. Я навел о ней справки в Интернете. Ее нередко называют сумасшедшей последовательницей «религии нового века». Она живет затворницей в уединенном доме. Глухонемая. Люди приходят к ней, чтобы узнать судьбу, которую Патриция читает по руке. Общается она только с помощью письма. С другой стороны, есть данные о том, что она несколько раз лежала в психиатрической больнице, к тому же против нее выдвигались обвинения в мошенничестве.

– Значит, она умалишенная?

– В любом случае, воспринимать ее всерьез не представляется возможным.

Мне казалось, что у меня все получилось, а оказалось, что я общалась с человеком, неспособным к диалогу со своими собратьями!

– Значит, это провал? – огорчилась я.

Пифагор моих упаднических настроений не разделял:

– Не совсем. Патриция в совершенстве владеет языком знаков. Она говорит жестами рук, при ней состоит девушка, которая переводит их на язык человеческих слов. Это быстрее, чем писать. И ее речь в достаточной степени связная, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание.

– Опять не повезло! Со всеми этими посредниками донести до людей наш посыл будет очень и очень трудно!

– Тот факт, что ты сотворила подобное геройство, сам по себе уже чудо, – признал Пифагор и лукаво мне подмигнул (еще один человеческий трюк!).

Больше всего меня впечатлило, что он подмигнул только одним глазом. Я попыталась сделать то же самое, но не смогла и вновь перевела взгляд на Патрицию, общающуюся с другими странными движениями рук.

Юные дикари наконец собрались вместе, чтобы сообща обсудить происходящее. Их предводитель с ожерельем из крысиных голов на шее агрессивно заговорил, то и дело показывая пальцем на Натали и ее сестру. Те отвечали ему не менее яростно. Патриция с переводчицей продолжали диалог жестов. Вожак маленьких людей ткнул в меня пальцем и злобно ухмыльнулся.

В конце концов несколько человек по сигналу подняли руки.

– Что они делают? – спросил Пифагор.

– Голосуют. Чтобы выяснить мнение большинства по поводу того, что делать дальше.

– И что оно говорит, это большинство?

– Не знаю. Мнения, по-видимому, разделились. У меня такое ощущение, что тех, кто выступает за Лебяжий остров, и их противников примерно поровну.

Вдруг зазвенел колокольчик. Объявили общую тревогу. Пифагор проанализировал ситуацию и объяснил, что популяция крыс выросла настолько, что теперь они могут позволить себе принести в жертву сотни две соплеменников и преодолеть препятствие в виде наполненного нефтью рва, призванного защищать лагерь.

Крысы-камикадзе!