Завтрашний ветер

что центром создания победы было не географическое

место, а сама душа советского человека. До каких

пор мы будем помогать всем заграничным Марьям

Алексевнам, которые радостно составляют свое от-

равленное радиоменю наполовину из наших утаи-

ваний и умолчаний? Народ, который позволяет себе

мужественно анализировать свои собственные ошиб-

ки и трагедии, выбивает идеологическое оружие из рук

своих врагов, ибо он духовно непобедим. Лишь

бесстрашие перед лицом прошлого может помочь бес-

страшному, единственно правильному решению проб-

лем настоящего. Маркс, Энгельс так писали об

идеологических коновалах, о кромсающей тело лите-

ратурных произведений трусливой чиновничьей лже-

гражданственности: «Она — лишь деревенский хирург,

знающий против всего лишь одно универсальное ме-

ханическое средство — нож... Она шарлатан, вгоняю-

щий сыпь вовнутрь, чтобы не видеть ее, не заботясь

нисколько о том, что она может поразить внутренние

части тела» (Маркс—Энгельс об искусстве. «Искус-

ство», 1976, 2 т., с. 389).

Истинно художественные произведения не могут

быть «раскачиванием государственного корабля», ибо

они сами мачты этого корабля.

Недавно я впервые увидел фильм «Проверка на

дорогах» Алексея Германа, потрясший меня трагиче-

ской правдой, озаренной всеочищающим пламенем

Великой Отечественной. А ведь 15 лет этот фильм

провалялся на полке, покрытый оскорбительной

пылью незаслуженных обвинений. До сих пор до со-

ветского читателя не дошли «Котлован» и в полном

виде «Чевенгур» — одни из лучших гражданственных

произведений честнейшего патриота земли рус-

ской Андрея Платонова. Ждут конструктивного об-

суждения, а затем и встречи с читателями многие ос-

трые гражданственные произведения. Само время

властно требует отмены шлагбаумной психологии.

В то же время красный неумолимый свет должен за-

жигаться перед лжегражданственностью самоубаю-

кивания, самовосхваления, перед грудой «ниочем-

ных стихов», кирпичами «ниочемных романов», чьи

авторы довольствуются тем, что пишут лучше сосе-

да по лестничной клетке, забывая, что в доме ли-

тературы, где они незаконно прописаны, их бессмерт-

ными соседями являются Пушкин, Толстой, Достоев-

ский.

Достоевский писал о Пушкине: «Возьмите в Пуш-

кине только одно, только одну его особенность, не

говоря о других, — способность всемирности, всечело-

вечности, всеотклика».

В литературе, как в совести, нет периферии. Сто-

лица литературы — это сердце каждого писателя, вме-

стившего в себя весь мир. Белинский завещал: «Для

поэта, который хочет, чтобы его гений был признан

везде и всеми, а не одними только соотечественни-

ками, национальность есть первое, но не единствен-

ное условие, необходимое, чтоб, будучи националь-

ным, он в то же время был и всемирным». (Русские

писатели о литературе, т. I, с. 582).

Наша литература должна продолжать завещан-

ный классиками «всемирный отклик». Национальная

ответственность не должна переходить в националь-

ную узость.

Долг писателей под зловещей тенью атомной бом-

бы откликаться на стоны узников чилийских тюрем,

на сдавленные хрипы руин Бейрута, на крики проте-

ста английских женщин, окруживших ракетную базу

в Грин-Коммоне, на последние шепоты голодающих

в Эфиопии. Но человечество начинается для нас с Ро-

дины. И лишь неутаивание и неумалчивание ни о чем

в своей родной стране дает моральное право всемир-

ности. Это и есть социалистическая гражданственность.

УРОКИ РУССКОЙ КЛАССИКИ

Только что вернувшийся с Великой Отечествен-

ной молодой Луконин когда-то написал:

А где,

когда,

на чем растут

хорошие стихи?

На этот нарочито детский вопрос нет ответа у

взрослых, и не к несчастью, а к счастью. Рецептуры

искусства нет и не может быть, как не может быть

рецептуры чуда. Научить быть талантливым нель-

зя. Если нельзя войти в одну и ту же реку дважды,

то нельзя дважды глотнуть один и тот же воздух ис-

тории, потому что он беспрерывно меняется — он и

по-другому отравлен, и по-другому свеж. Легкие се-

годняшнего двадцатилетнего человека нашей страны

не тронуты ни гарью войны, ни зловещими выхлопа-

ми пугающе незваных автомашин, но в них еще

попадает остаточная ржавчина все-таки необратимо

разрушенного железного занавеса, но в этих легких

с младенчества рассеяны частицы стронция, но в этих

легких меньше кислорода, потому что на планете ста-

новится все меньше зелени, о чем нам возвещает пе-

чальный набат экологии. В воздухе, которым дышат

сегодняшние двадцатилетние, нет приторного при-

вкуса нашей юной иллюзорности, за которую мы были

впоследствии наказаны, но иногда бывает сухо-

ватый, саднящий привкус скепсиса, за что будут на-

казаны они. Преимущество этого поколения — с дет-

ства усвоенное презрение к ложной гражданственно-

сти. Недостаток — это то, что презрение пассивно и

что боязнь впасть в ложную гражданственность при-

водит к боязни гражданственности вообще. Подмена

фальшивой романтики общественной отчужденнос-

тью —это подмена подделки другой подделкой. Любое

поколение неоднородно, и в нем есть и здоровое,

и нездоровое начало. Но печально, когда духовно здо-

ровое — бессильно, а нездоровое — полно сил. Когда

я вижу двадцатилетнего молодого человека — умно-