Я бряцаю сердцем юным, А кругом народ, костры… Как ножи лихие струны, Струны жгучие остры… Из-за пищи, из-за хижин На костры идет народ. Саранчою звезд засижен Бесколонный низкий свод. В синях ночи пар Кастальский, Песней млечною дымок. Тот, кто слышит мало-мальски, Песню б ту расслышать мог. Голод уши увеличил, Ловят молнии, прядут. Голод в золотом обличьи На сухую пал гряду. У красавицы-страницы В пухлоснежном животе Строф кишечник шевелится, Тот же голод, муки те…
37
Неистовей Виссариона, Вольнее ветра самого Огонь души моей бессонной Свое справляет торжество. Свое же пламя сам же славит, Свои же пляшут языки. А может, сон вернее яви, Да, может, смех мудрей тоски? О черепа, – иль глаз нет, Иль костяные, что ли, сплошь? Не чуете, как сумрак гаснет, И сон по-вашему, что ложь. И стрелка синяя компаса Не отклоняется у вас От многослойного Парнаса, Чьи недра не провидит глаз. Я взрыть хочу седые склоны. Киркою звонкой – я туда, Где сил подземно раскаленных Таится звездная руда.
38
Жокеев развелося – страсть, Лихих наездников по сотне. Одни галопом славят власть, Другие шагом – день субботний. Тебе, любовь, мы не изменим. Метелью фыркает на нас Неисчерпаемым ячменем В веках откормленный Пегас. И пусть одни кричат: заезжен, Куда ему, куда лететь! И пусть другим он слишком нежен, Чтоб грудью рвать созвездий сеть. Мы голову к лебяжьей вые, И – чрез закат, и чрез рассвет, Чрез все преграды огневые, Чрез всю вселенную – поэт.
39
Во мне позвякивают звенья Еще не начатых поэм. Не знаю, кто мне вдохновенья, Душа переночует с кем. Любимец был какой-то Надсон, Весенний, падкий на скандал. Ах, я боюсь, друзья, признаться, Что я Тарзана не читал. А дрянофил наш Облаковский… Похож на клоуна и льва. Пиит Республики Московской Мне перепонки волновал. Куда забраться мне, бродяге, – Не к старикам ли в старый дом? Иль, может, выстроить мне лагерь На берегу том золотом? И там бродить и волны слушать, И бури ждать, как ночи тать. Быть мужем вероломным суши, О пене голых волн мечтать.
40
Так вот оно, море, какое. Стихия бесформенных форм. Засеян в подводном покое Неслыханный бешеный шторм. Зеленое, синее, черное. Шумящий волшебнейший рост. Вспухают незримые зерна. И пена растет из борозд. И сыплет, что яблони в мае. Сугробы. Метелицей, что ль? И сердце метет свою боль, Стихия стихии внимает. И зреет на дне, хорошеет Жемчужница, глубже ростки. Приснились ей талии шеек В объятьи сокровищ морских.