Здравствуй, мобилизация! Русский рывок: как и когда?

Точно так же политическим блефом казалась задача удвоения российского ВВП за период 2003–2013 годов. Официально она так и не была решена — за это десятилетие, с учётом кризиса 2008–2009 годов, по данному показателю, рассчитанному на основе ежегодных показателей прироста ВВП, отечественная экономика выросла всего в 1,4 раза. Примерно ту же величину даёт оценка роста российского ВВП в «долларовом эквиваленте» по паритету покупательной способности — с 2432,8 до 3602,4 млрд. долл., в 1,5 раза. Зато в прямом «долларовом эквиваленте» рост намного более значителен — с 430,3 до 2297,1 млрд. долл., в 5,34 раза, более чем вдвое выше заявленных темпов. Это — в том, что касается внутренней, доступной наблюдению части экономики «корпорация Россия». Про внешнюю часть оной, по понятным причинам, ничего определённого сказать невозможно — известно лишь, что чистая международная инвестиционная позиция нашей страны за тот же период выросла с 37,18 млрд. долл. на 1 января 2003 г. до 131,7 млрд. долл. на 1 января 2014 г.

В то же время, задача создания и модернизации 25 млн. рабочих мест до уровня высокопроизводительных к 2020 году, поставленная в 2012 году, вряд ли будет осуществлена за ближайшие два года и даже в перспективе ближайших 10 лет, поскольку к началу 2018 года их в российской экономике насчитывалось всего 17,2 млн. (на пике 2014 г. — 18,2 млн.).

Следовательно, есть определённые, но далеко не абсолютные, основания рассматривать путинское выступление 1 марта 2018 г. не только в качестве предвыборной акции, но и некоего отражения программы мобилизационного проекта для России, а также реализации данной программы на современном этапе и на обозримую перспективу.

Основной тезис этого «особого, рубежного» документа, как он был заявлен: «Ближайшие годы станут решающими для будущего страны», — определение «решающими» Путин подчеркнул специально.

Какой же особый рубеж должна преодолеть Россия, которая, по его словам, прошла через масштабные, непростые преобразования, справилась с абсолютно новыми и очень сложными экономическими, социальными вызовами, и, сохранив единство страны, утвердилась как демократическое общество на свободном, самостоятельном пути?

«Скорость технологических изменений нарастает стремительно… Тот, кто использует эту технологическую волну, вырвется далеко вперёд. Тех, кто не сможет этого сделать, эта волна просто захлестнёт, утопит», — объясняет президент, вполне солидаризуясь этими словами с той позицией, которую на протяжении многих лет отстаивал и пропагандировал такой идеолог мобилизационного проекта, как Сергей Глазьев и его единомышленники.

Далее было заявлено о способности России дать ответ на цивилизационно-технологические вызовы: «Мы готовы к настоящему прорыву».

Разумеется, задачи увеличения ВВП на душу населения в 1,5 раза к 2025 году и средней продолжительности жизни более 80 лет к 2030 году, при всей важности данных показателей, — это далеко не «прорыв». Системное развитие инфраструктуры, особенно транспорта и связи, — по большому счёту, тоже, хотя это, несомненно, необходимо сопутствует «цивилизационно-технологическому прорыву».

— Развитие регионов Арктики и Дальнего Востока посредством запуска Северного морского пути.

— «Цифровизация» всего общества до уровня, при котором «Россия должна стать не только ключевым логистическим, транспортным узлом планеты, но и одним из мировых центров хранения, обработки, передачи и надёжной защиты информационных массивов»; внедрение сетей передачи данных пятого поколения и технологий связи «интернета вещей».

— Улучшение экологической ситуации в стране.

— Улучшение системы образования.

— Децентрализация социально-экономической структуры страны.

— Снятие всех законодательных барьеров для разработки и широкого применения робототехники, искусственного интеллекта, беспилотного транспорта, электронной торговли, технологий обработки больших данных.

— Развитие «малого предпринимательства», чей вклад в российский ВВП к 2025 году должен приблизиться к 40 %, а число занятых — вырасти с 19 до 25 млн. человек.

— Повышение производительности труда к 2025 году до уровня ведущих мировых экономик, повышение объёма несырьевого, неэнергетического экспорта до 250 млрд. долл. (в т. ч. до 50 млрд. долл. — продукции машиностроения) и до 100 млрд. долл. — экспорта услуг.

При всём уважении к намеченным целям и поставленным задачам, следует признать, что ни одна из них сама по себе, ни все они в сумме своей на полноценную программу мобилизации, что называется, «не тянут». За одним-единственным, да и то данным не напрямую, исключением — или, вернее, пересечением: «цифрового», «арктического» и «инфраструктурно-энергетического» заявленных векторов развития.