Здравствуй, мобилизация! Русский рывок: как и когда?

Первая уязвимость — это, конечно, лживость. Она нарушает обратные связи в системе управления. Если вы опираетесь на ложную информацию, на «фейки», то вы не можете управлять. Не случайно одним из первых указов Трампа был указ о фейковых новостях. Потому что та среда, которая сейчас генерирует информационные потоки, в том числе — новостные, ощутила, что может этим манипулировать. Это было и раньше, это называли пропагандой, но сейчас это достигло беспрецедентного размаха.

И это определяет сразу все наши уязвимости сверху донизу.

Вторая уязвимость — несправедливость. Она в системном смысле означает разбалансировку, нарушенный «сход-развал» между различными социальными силами. Несправедливость — это несоответствие реального положения имеющимся ожиданиям о том, как должно быть. Иначе говоря, сущее не отвечает долженствующему. В понятиях социально-экономических это совершенно очевидные вещи, но в более тонких моментах, скажем, таких, как перспективы жизни, — тоже несправедливо всё устроено. И эта дискуссия становится в нашем обществе очень острой. Это связано с упомянутой сословностью. В ячеистом, блочно-иерархическом обществе в предыдущие десятилетия родители создавали себе устойчивые, на века экономические позиции, соответственно — с передачей их детям. Отсюда возникает каскад последствий. 100 лет назад жестоко лечилась именно эта проблема. Способ лечения, как известно, может приводить к ухудшению заболевания.

Третья существенная проблема, третья уязвимость, связана со свободой. Мы по каким-то параметрам являемся суперсвободным социумом: свобода печати у нас есть, существует принцип нейтралитета Интернета, который сейчас подвергается изменениям даже в США. Принцип нейтралитета означает, что любая информация, появляющаяся в Сети, независимо от источника и контента, имеет равные права на присутствие там.

Но если посмотреть по глубинным вещам, то да, человек свободен, но в какие экономические условия он поставлен? Экономически он — раб. Если посмотреть его трудовой потенциал, он тоже окажется рабом — работодателя, хозяина, барина… Мы просто-напросто вошли в рабство. Рабство фактически всех перед немногими, но на самом деле перед всеми по разным основаниям.

И четвёртая уязвимость — это способность к изменениям без потери ориентира. Это можно назвать преображением. Потому что преображение — это качественное изменение, улучшающее состояние того, кто изменяется. Улучшение состояния проверяется через увеличение свободы выбора. Если свобода выбора уменьшается, то это было плохое изменение. Если мы посмотрим на изменения 1991 года: они вели к повышению свободы выбора или к ограничению? Ответ будет, к сожалению, однозначный.

Вот четыре критерия: правда, справедливость, свобода, преображение. Они отражают очень глубокие свойства, цивилизационный код нашего социума, нашей цивилизации, независимо от союзных республик, которые входят в это пространство. И в Казахстане мы его найдем, и на Украине, и в Литве, и в Беларуси свой национальный эпос, который все эти идеи утверждает через разного рода героев.

Александр ПРОХАНОВ: Иначе говоря, все эти принципы нарушены, они деформированы и побуждают наш социум к исправлению, к реформе, к восполнению этих утрат?

Александр АГЕЕВ: 

Да. А дальше возникает вопрос способа этих реформ. Ведь эти четыре названных свойства составляют уязвимость, но они же составляют и характеристики идеала. Он, конечно, имеет ещё десятки характеристик, но эти являются фундаментальными.

Александр ПРОХАНОВ: Здесь отсутствует такая характеристика, как уровень материального бытия, уровень технологического прогресса. Это вторично?

Александр АГЕЕВ: Я назвал фундаментальные аргументы. А функции — такие, как технологическое превосходство, капитализация, благосостояние, — являются производными. Из каждого свойства можно вывести последствия. Скажем, технологическое развитие, совершенство, конкурентоспособность, — это уже следствия свободы, прежде всего. Иначе говоря, чтобы быть свободными, мы должны быть свободны в примитивном военном смысле, то есть нам нужны свобода и независимость нашей Родины. Это Конституция обозначила, об этом говорит вся наша история. Если у нас не будет способности парировать любые угрозы, то у нас не будет свободы. А если у нас не будет базовой свободы, то будут концлагеря в том или ином виде, а обо всём остальном можно даже и не мечтать. Ни о преображении, ни о справедливости, ни о правде.