Здравствуй, труп

Павел валялся перед телевизором, бездумно переключая каналы, но неизменно возвращаясь на местный. Мрачные репортажи о совершенных им убийствах странным образом возбуждали, он пересматривал их снова и снова. Неслучайно говорят, что преступников тянет на место преступления, Павла неудержимо влекло взглянуть на место вчерашней бойни — окровавленное тело Сабины, ее искаженное смертью опавшее лицо будто гипнотизировало. Его показывали крупным планом — оператор старался доставить обывателям максимум мрачноватого сомнительного удовольствия. Кадры убитой девушки сменялись изображениями трупа изрешеченного пулями телохранителя и валяющихся на полу смятых банкнот. Павел смотрел на дело своих рук и испытывал неведомые прежде чувства: гордости и тайного удовлетворения. От сознания собственной исключительности его просто распирало, он супермен, вся милиция города поднята на ноги, все его ищут, а он — вот он! Полеживает себе на диване и поплевывает на всех с высокой башни. Эх, если бы не проклятое исчезновение трупа Андрона! Можно было бы спокойно почивать на лаврах и втихомолку посмеиваться над всеми этими истерично визжащими болванами. А может, исчезновение Андрона — Сабининых рук дело? Что если они с секьюрити договорились прихлопнуть самого Павла, а денежки поделить между собой, предварительно закопав труп Андрона в укромном месте? Недаром он их так долго ждал. Скорее всего, так и было. Павел воспрянул духом. Как только он почувствовал себя в безопасности, страх улетучился, и, что уж совсем невероятно, — угрызений совести он тоже больше не испытывал. Ныл раненый бок, но, возомнивший себя неуязвимым, Павел чувствовал себя бодрым как никогда.

В комнату неслышными шагами вошла Лиза, Павел торопливо переключился на спортивные новости.

— Папа, эти двое, которых нашли сегодня утром?.. — она не договорила и уставилась на отца немигающим взглядом.

— О чем ты? — Павел прикинулся, что не понимает, о чем речь, и вопросительно воззрился на дочь.

— Не притворяйся, папа. Ты знаешь, о чем я.

— Ну хорошо. Тогда послушай своего мудрого отца. Тебе не нужно знать больше того, что ты знаешь сегодня. Я сделал все правильно. Так было нужно. Ты поняла меня? Ты веришь мне, девочка? — голос Павла заметно потеплел. — Ни о чем больше не беспокойся, слышишь?

— Слышу, — едва слышно прошептала Лиза, на отца она не смотрела, не могла. — Мама спрашивала, во сколько ты вернулся.

— И что ты сказала? — напрягся Павел.

— Сказала, что в половине одиннадцатого ты был дома.

— Умничка! — похвалил ее Павел. — Просто молодец. На том и стой. Разговаривать со мной она, естественно, не желает?

— Нет. Говорит, что видеть тебя не хочет.

— Это мне на руку, — вслух подумал Павел и поднялся с дивана. — На работу, пожалуй, загляну. Не то работнички живо без штанов оставят. А ты что делать думаешь?

— Не знаю. Заявление на увольнение написала. После того, что случилось, не смогу туда вернуться.

— Понимаю. Отдохнешь немного, а там видно будет.

Одеваясь, Павел уронил на пол стул, от неожиданного грохота Лизу подбросило.

— Нервы у тебя ни к черту, — заметил отец. — Отправить бы тебя отдохнуть.

— Пап, а где деньги? Ну те, помнишь? — голос Лизы дрогнул, и она боязливо съежилась, уставившись на заиндевевшие кусты сирени за окном.

— Я их спрятал. Далеко. До времени. А зачем они тебе? — Павла насторожил вопрос.

— Нет. Просто. Просто так спросила, — скороговоркой сказала дочь и сменила тему. — Ты завтракать будешь? Мама драники приготовила, сказала, чтобы я тебя накормила.

— Мама в своем амплуа. А ля гер ком а ля гер. На войне как на войне, значит. Что ж, корми ты, — бодро пошутил Павел и отправился за дочерью на кухню.

Плотно и с аппетитом позавтракав, Павел выгнал машину из гаража и отправился в магазин. После ночной схватки топать до магазина пешком у него не было сил.

Яркая вывеска мебельного салона «Двенадцать стульев» изрядно облупилась. «Надо подновить», — отметил он про себя, подъезжая к длинному остекленному зданию торговых рядов. В советские времена его называли «стекляшкой», а после недавней реконструкции за ним прочно закрепилось прозвище «аквариум». В «аквариуме» располагалось около тридцати небольших частных магазинов и отделов по торговле подарками, бытовой химией, косметикой и прочим. Мебельный салон, принадлежавший Павлу, торговал дешевой мебелью российского производства. Мечта Градова о расширении торгового зала, о поставках мебели класса VIP продолжала оставаться мечтой, о чем он старался не думать. Зачем травить душу?

Сегодня, однако, все было иначе. Выйдя из машины, он еще раз окинул взглядом облезлую вывеску и усмехнулся. Теперь, имея в руках сотню тысяч евро, он развернется. Теперь его конкуренты вздрогнут и замечутся. Теперь он сможет стать владельцем целой сети дорогих салонов!