Здравствуй, труп

— Почему? Да к кому ж еще ей бежать? Уж не к тебе ли? Мы с ней лет пять назад закадычными друзьями были. Или не знал? Пощажу твои отцовские чувства, не буду называть вещи своими именами. Скажу только, что твоя дочь еще в одиннадцатом классе от меня аборт сделала. Теперь ясно? Или ты думал, что она на твои подачки в Версаче, да Луи Виттона одевается? Может, и колечко с двухкаратным брюликом чистой воды ты ей купил?

— Сволочь ты, Раджа, — прошептал Павел, стиснув ручки кресла так, что они затрещали. — Убил бы.

— А ты попробуй, — усмехнулся Алекс. — Вдруг получится, — и вдруг резко захохотал, громко, нахально, заливисто.

Разбитные девицы на сцене на мгновение замерли, но, расценив смех хозяина как одобрение, загарцевали с удвоенной энергией.

— Так как насчет денег? Когда принесешь?

— Сколько? — глухо спросил Павел.

— Восемьдесят. И мои мальчики сами с Андроном разберутся, а кроме того, никто никогда ничего не узнает. Это по-божески, учитывая, что я тебя от серьезных хлопот с покойным дружком освобождаю.

Павел молчал. Раджа понял его молчание по-своему:

— Я бы взял меньше, родной. Да не могу. Долги…

— Хорошо, — выдавил наконец Павел. — Завтра в восемь вечера привезу.

— Вот и ладненько. Я знал, что ты человек умный. Только не тяни. Если завтра в восемь денег не будет, то ночью к тебе пожалуют гости в камуфляже. Ты ж у нас теперь особо опасный, — и Раджа снова заржал.

Его глумливый смех гулко отдавался под сводами бывшего кинозала, озадаченные девицы остановились.

— Работайте, девочки. Работайте, — неожиданно оборвав смех, крикнул им Раджа, раскуривая потухшую сигару. — До завтра, родной, — небрежно бросил он вслед уходящему Павлу.

Тот не ответил, яростно протискиваясь между креслами.

В каждом семейном шкафу спрятан свой скелет, гласит английская поговорка. Русские говорят: в семье не без урода. Павел обнаружил своего только сейчас, он был готов задушить Лизу собственными руками. Его дочь — грязная шантажистка и потаскуха, а он-то, лопух, собирался за нее жизнь отдать! Значит, ее рассказ — откровенная ложь. Ложь от начала до конца! А ведь он каждому ее слову верил. Дурак! Взбешенный Павел обессиленно прислонился к облицованной мрамором прохладной колонне вестибюля и тихо выматерился. С трудом справившись с душившим его гневом, он направился к выходу.

Зимние сумерки коротки. Широкую площадь перед клубом, залитую ярким светом прожекторов, заполонила молодежь. На улице потеплело. Павел решил немного постоять на крыльце, отдышаться и собраться с мыслями. Злость потихоньку улеглась, и Градов с горечью осознал: в том, что произошло с Лизой, есть и его вина. Откровенно говоря, он давно замечал ее стильные наряды, изящную обувь, сумки и какие-то совершенно особые пьянящие духи, но задумываться, где дочь берет на все это деньги, ему не хотелось. Не хотелось знать правду, о которой он подспудно догадывался. Нет, он как-то спросил ее, но так, походя, для очистки совести. Она беззаботно рассмеялась и ответила, что все покупает в Москве на распродажах, за копейки. И про кольцо говорила, что это страз, подделка, красная цена — пятьсот рублей за пару. Павел охотно поверил и отстал. Так было проще. Удобнее. Так что, Пал Андреич, что посеял…

Правда теперь, когда он разглядел дочь с ее гнусной изнанки, она все равно оставалась его Лизой, его дочерью, кровинушкой. Удивительно, но Павел поймал себя на мысли, что любит ее, ущербную, даже больше. Любит и жалеет. А может, жалеет и любит.

Павел длинно сплюнул и решил, что с Лизой он разберется позже. Сейчас необходимо разработать план уничтожения Раджи. Павел сознавал, что висеть на крючке у такого прохвоста, как Алекс Раджа, ему придется пожизненно. Зная тайну Градова, Раджа будет пользоваться шантажом при каждом удобном случае, и очень скоро Павлу придется горько пожалеть, что он родился на свет.

Старенькая «ауди» с трудом прочихалась и наконец завелась. Павел в течение двух часов непрерывно колесил по городу, обдумывая ситуацию, заехал на заправку на всякий случай, потом выехал за город и, не торопясь, доехал до элитного поселка Красное Поле, находившегося в двадцати километрах от города. Здесь располагались загородные дома влиятельных людей Рузавина. Замок из красного кирпича на пригорке, заметный издалека, принадлежал мэру, немного поодаль торчали претенциозные готические шпили особняка Каспарова, где-то здесь проживал и Раджа. Народ прозвал Красное Поле — «Поле чудес». Буквально за пару-тройку постперестроечных лет на заброшенном пустыре, когда-то принадлежавшем совхозу «Светлый Путь», как по мановению волшебной палочки, выросли причудливые дворцы новых хозяев жизни.