Здравствуйте, милочка

– Этот дар достался тебе от отца, и ты не раз пользовался им. Но в последнее время ты ищешь не любовницу, которая, поддавшись твоей притягательности, без колебаний ляжет с тобой на самое жесткое ложе, уже двадцать пять лет ты ищешь женщину, которая когда-то любила тебя не как мужчину… Открой ладонь, – она провела кончиками пальцев по руке Ауреля, разглаживая линии, обрисовывая бугры, – За эту женщину ты готов отдать всех своих прошлых и будущих любовниц, кроме, может быть, одной. Ты знаешь, о ком я говорю Но не эта – последняя – поможет тебе в твоих поисках, а другая, которую ты пока не знаешь, но которую обязательно встретишь – каждый рано или поздно находит своего учителя. И она по силе своей притягательности будет равной тебе. Ей ничего не стоит заставить тебя забыть свой дом, свой путь и свою цель. Она сделана из того же теста, что и ты. Ей мужчину обворожить – все равно, что песню спеть. Но ты не должен поддаваться. А когда поймешь, что за ночь с ней готов заплатить самую высокую цену – забыть ту единственную женщину, которую ищешь – попроси ее назвать первое, пришедшее в голову мужское имя, и спроси, где можно найти человека с таким именем. Услышав ответ, в то же мгновенье повернись к ней спиной, как бы тяжело это ни было, и беги без оглядки. В том месте, которое будет названо, ты найдешь то, что ищешь. Сказать точнее не могу. Только вижу, что находится это место в южной стране, где молодая пальма растет посреди зеленой лужайки, а каждую ночь низко-низко над землей висит полная луна в окружении цветущих роз. Как это может быть – не знаю, но вижу отчетливо.

– И еще, – оправляя помятое платье и чувствуя божественную легкость во всем теле, сказала красавица, когда поезд был уже недалеко от Плоешти, – Всякий раз, расставаясь с женщиной, которую любил, покупай в лавке кусочек сердолика и вешай его на нитку, а нитку – на шею. Пусть таких камешков соберется хоть тысяча, всегда носи свою ношу с собой: тогда ни одна из любивших тебя женщин не сможет, оглянувшись назад, причинить тебе зла. В противном случае, наслаждение, испытанное ею, заменится горечью расставания, а горечь – злой обидой. Такая любовь, пропитанная обидой и злостью, способна разрушать через время и расстояние. Она и убить способна. И не только тебя самого, но и тех, кто тебе дорог.

И женщина протянула ему маленький оранжевый камешек, теплый и глубокий.

– Пусть этот будет первым.

Через полгода после той встречи Аурель впервые оказался в стране, описанной попутчицей. Он проработал между безжалостным палящим небом и раскаленной землей, шесть месяцев, пробивая дорогу от моря к сопкам, потом между сопок в глубь страны. Белоснежный песчанник, из которого сложены сопки, выжигал отраженным светом глаза. Южный ветер с вплетенным в его гриву песком, шлифовал кожу не хуже наждачной бумаги. А воздух, начисто лишенный влаги, высушивал тело до смертельной сухости мотылька, лежащего по весне в проеме между оконных рам.

       Аурель, почерневший и похудевший, вернулся домой, как и уехал, с одним маленьким сердоликом на шее, потому что дешевые проститутки, пригодные только для возобновления мужской силы, не имели никакого отношения к любви. Ту, ради которой, он ехал в страну беспощадного солнца, он так и не нашел. Он пришел к Клаудии с толстой пачкой иностранных банкнот, чуть живой и сомневающийся во всем, но, увидев ее заблестевшие глаза, ее стремительное движение навстречу, успокоился. И понял, что он дома.

Первые три дня он беспробудно спал и просыпался только для того, чтобы получить из рук Клаудии чашку бульона и порцию тушеных овощей с мясом. Постепенно силы его восстанавливались. На третью ночь он стал видеть сны, а к вечеру четвертого дня, допивая бульон, ощутил давно забытое желание.

Клаудия ждала. На пятый день утром Аурель проснулся, поднялся с постели, спустился в столовую, съел большую миску макарон с сыром, кусок жаренной баранины величиной с тарелку, выпил два бокала красного вина, потом взял Клаудию за руку и повел наверх. Следующие семь дней они не спускались вниз из своей спальни, только Клаудия выбегала иногда на минутку: приготовить что-то на скорую руку и покормить животных. За эту неделю она похудела и дивно похорошела. Дом стоял неприбранный и ждал возвращения хозяйки. Младший сын-школьник целыми днями пропадал на улице. Отец Ауреля, живший в то время с ними, только ругался и при виде Клаудии отводил глаза.

Через неделю они вышли, наконец, из спальни, и жизнь покатилась своим чередом.