Зеленое движение в Гражданской войне в России. Крестьянский фронт между красными и белыми. 1918—1922 гг.

1918 г. До декабря 1918 г. прошло 12 различных мобилизаций; были призваны пять возрастов, а также унтер-офицеры, офицеры и военные чиновники старой армии, всего 53 тысячи человек. В 1919 г. в губернии прошло 49 мобилизаций военнообязанных, давших 55 тысяч человек. В 1920 г. мобилизовано еще 54 тысячи. В Красную армию были призваны мужчины двадцати двух возрастов — 1879–1901 гг. рождения, не считая партийных и прочих специальных мобилизаций. Почти еженедельно запасные части посылали маршевые роты на фронт.

Обозначившаяся картина добровольной явки оказалась смазанной уже к концу 1919 г. Особенно широкий размах дезертирство приобрело на протяжении 1920 г. С мая по октябрь 1920 г. на территории губернии была выловлена 41 тысяча дезертиров. Из них 20 тысяч «злостных», то есть уклонявшихся от военной службы повторно. Последних ждали штрафные части, концентрационные лагеря или расстрел, часто применявшийся «условно», конфискации скота и хлеба и лишение земельных наделов. За июль 1920 г. были проведены 162 облавы, обследована 31 воинская часть. В итоге было зарегистрировано 7100 дезертиров, из них «злостных» — 4 тысячи. Ревтрибунал вынес следующие приговоры: условный расстрел — 1, заключение в концентрационный лагерь — 53, направление в штрафные части — 608, условно осуждено — 2649 человек. За укрывательство и попустительство привлечено к ответственности 15 должностных лиц. У дезертиров и их укрывателей за это время было проведено 518 конфискаций, изъято 198 голов крупного рогатого скота, 150 лошадей, 6 свиней, 40 овец, 4 домашние птицы, 4 пуда хлеба. 6 семей дезертиров и укрывателей лишили земельных наделов. Четыре конфискованные по губернии «домашние птицы» в компании с шестью свиньями ярко демонстрируют произвольность накладываемых кар. Так было повсюду. Очень выразительны меры конфискации по Боровскому уезду Калужской губернии, вполне типичные для промышленных губерний. Объектами конфискации служили, например, «борона железная», «драповое пальто», «5 пудов картофеля», «одна овца» и т. и.⁴⁸⁸

Карательная политика дополнялась агитационной. В июне 1919 г., мае и декабре 1920 г. по всей стране объявлялись недели добровольной явки дезертиров. В ходе последней из них в Рязанской губернии явилось 3500 человек⁴⁸⁹.

Власть понимала, что масштаб дезертирства и масштаб реальных или потенциальных зеленых выступлений напрямую зависят друг от друга. Собственно, мало-мальски организованное дезертирство и зеленое движение фактически были синонимами в центральных губерниях страны.

Так разворачивалась «зеленая» эпопея 1919 г. в центральных регионах империи. Необходимо учитывать, что мы вынуждены видеть события почти исключительно глазами советских инстранций, и практически стопроцентно — глазами города, глазами тех, кто приходил в деревню с требованиями, но не жил в ней. Только мемуаристы отчасти дают деревенский угол зрения. Важно понимать, что имеющаяся информация — это то, что удалось увидеть, заметить, зацепить, часто с большими неточностями и преувеличениями, внешнему, пристрастному и редко компетентному взгляду. Тайная «параллельная» жизнь зеленых, дезертирских сообществ, роль в этой жизни местных органов власти и многие другие сюжеты пока могут быть раскрыты лишь эпизодически, на примере отдельных местностей. Такие сюжеты мы старались представить на страницах этой книги.

Раздел 3 Зеленые на карте гражданской войны

Все стороны вооруженного противостояния использовали нераздельную инфраструктуру — железные дороги, речной транспорт, системы связи — телеграф, телефон, почту, разные типы валют, среди которых безусловно царствовал «николаевский» рубль, банковскую систему. Грандиозно развитая за годы Великой войны военная инфраструктура питала, так или иначе, противостоящие вооруженные силы. Все стороны Гражданской войны, все слои населения оказывались таким образом связаны самыми разными и многочисленными зависимостями.

Зеленое движение, в свою очередь, имело пересечения не только с красным и белым движениями. Оно оказывалось вписано во многие горизонты пореволюционного существования человека.

Революция вызвала новый поворот к вере в широких кругах, к борьбе с культивировавшимся советской властью безбожничеством. В то же время богоборчество большевиков в годы Гражданской войны являлось скорее частью общего хаоса, чем продуманной репрессивной политикой. В самой церкви наблюдался сильнейший кризис. Современная историография переоценивает тогдашние возможности как государства, так и церкви⁴⁹⁰. Так или иначе, мощным мобилизующим фактором выступили идеи всенародного очищения через покаяние, активно осмысливались многочисленные знамения и видения⁴⁹¹.

Всплеск веры был очевиден наблюдателям, идеи всенародного покаяния появлялись неоднократно. Интересным событием стал массовый крестный ход в Петрограде накануне большевистского переворота⁴⁹².