Зеленые яблочки (СИ)

— Вот еду. Собирай-ка Дашуху.

— Как же ты не предупредил заранее? — растерялась Катерина.

Петр поморщился.

— Сколько же говорить? Сказал — после сенокоса… Буди давай. Чай не в город едем, дня за два обернемся. Кинь в торбу поесть чего, у меня только яйца вареные. Переночуем в Покровке.

Катерина смахнула набежавшие слезы. Как-то неожиданно. Она прошла в боковушку:

— Вставай, Дашуня, дядя Петро приехал, зовет.

Даша как будто и не спала, открыла глаза. Катерина помогала ей одеться. Потом завернула в узелок хлеб, творог, несколько сдобных пышек. Налила в бутылку воды. В холщовую сумку положила огромный кувшин с медом. Слезший с печки дед Василий суетился, мешал Петру, выносившему Дашу. Тот поднял ее, и словно пушинку понес к телеге. Катерина заплакала: отец-то с ребятами потемну еще за сеном подались, не попрощались даже. Ее одернула с печки свекровь: ты чего разнюнилась? Привезет через два дня. — Глядишь и здоровую, — бабка не выдержала, тоже пустила слезу. Катерина шла за телегой до самого ручейка. Она еще долго смотрела вслед, утирая слезы. Наконец телега скрылась за рощицей, и она, оглядываясь, начала подниматься вверх.

Ночевали у знакомых Петра. До деревни Скворцы, куда они ехали, было не так далеко. Но явиться ночью к незнакомым людям… Петр долго пил чай с хозяином, рассказывая о болезни племянницы да жены. Хозяин согласно качал головой: тот дед многим помогает, на ноги сколь людей поставил.

Петр проснулся затемно и стал собираться в дорогу. На уговоры хозяев, хоть чайку попить, за стол так и не сел. Ему не терпелось увидеть свою жену вновь здоровой, веселой. Он перенес спящую Дашу в телегу, удивляясь ее легкости: надо же, болезнь как доконала девку. Даша проснулась от постукивания колес. На востоке уже алела заря. Было немного прохладно и она потянула на себя укрывавшее ее одеяло. Петр повернулся:

— Проснулась, Дашуха? Может, пожевать хошь? Нам положили с собой.

Даша отрицательно покачала головой. Она посмотрела на сидящую с краю Лизку. Та сидела спокойно, явно не понимая, куда ее везут. Даше сделалось вдруг так хорошо и спокойно на душе, как давно уже не было. Она смотрела в небо и улыбалась. В Скворцы приехали поздним утром. Когда проезжали плотину, Лизка вдруг соскочила с телеги и бросилась бежать вниз с крутого обрыва. Петр кинулся за ней. Лизка бежала и кричала, что-то невнятное. Даша в тревоге наблюдала за дядей и теткой. Она не заметила, с какой стороны к телеге подошел старичок. Казалось вырос из ниоткуда.

— Ничего, сейчас придут, — услышала Даша голос сбоку от себя. Она повернулась. Согбенный дед стоял около телеги и тоже смотрел в ту сторону, куда побежала Лизка. Борода его, местами позеленевшая, свешивалась почти до земли. Узловатые темно-коричневые пальцы держали толстую отполированную палку. Даша подумала, что ему трудно стоять, вон какой древний на вид.

— Дедушка, а ты садись на телегу, — предложила Даша, — скажи куда, мы тебя и довезем. Дед ласково глянул на нее: подожду хозяина. Петр тяжело поднимался, волоча Лизку за руки. Он увидел старика и остановился.

— Здравствуй, отец. Не подскажешь, где тут у вас дед живет, который лечит?

— Подвезешь, я и укажу, — ответил старик. Он сам взобрался на телегу. Петр дернул вожжи. — Правь теперь налево, вон к той землянке, — велел дед. Они подъехали к домику, действительно напоминавшему землянку. Наполовину дом врос в землю. Соломенная крыша давно сгнила и было непонятно, как же хозяин обходится во время дождя? А зимой в лютую стужу? Дед легко слез с телеги и усмехнулся в бороду, словно прочитав мысли приехавших.

— Вот так и живу.

Он открыл заскрипевшую дверь и призывно махнул рукой, приглашая войти. Петр отвел сначала Лизку. Потом вернулся за Дашей. Пригибаясь, он входил в дверь.

— Высоковат ты, парень, для моей двери, — пошутил дед. Он велел положить Дашу на полати. Лизку и Петра он усадил на колченогие табуретки. Даша огляделась. Стены землянки были деревянными, и такими же темными как лицо хозяина. Земляные полы давно не видели метлы. Маленькое окошко, затянутое паутиной, едва пропускало дневной свет. «Эх матушка не видит!» — подумала Даша, ей захотелось вымести полы и вымыть окошко, ведь старик не в состоянии наводить порядок. Петр оставил открытой дверь, чтобы было посветлее. В стороне от двери стоял небольшой грубо сколоченный из горбыля стол. Такая же грубая табуретка стояла рядом. На столе лежала огромная книга с желтыми страницами, в истертом кожаном переплете. Даша удивилась; как же читать такую? Пока до конца страницу дочитаешь, забудешь, чего там вначале. С обеих сторон от книги стояли две толстые свечи. Старец, поставив клюку в угол, посмотрел на приехавших. Петр, волнуясь, поднялся и начал объяснять, по какой причине прибыли.