Подъездов темные колодцы,Тромбозы труб, отеки улиц.Зима над смертными смеется,Обходит двор, слегка сутулясь.В провинциальные приделыСнег не допущен. Серо. Сиро.Как будто всё заледенелоеще до сотворенья мира.Как будто в злом круговоротебесснежных будней омертвелыхЗиме мешают жить на взлете,Быть озорной, пушистой, белой…Да бог с ним, разожжем камины,Плеснем в бокал воды из Леты.Пусть манит горстка мандариновК себе фрондеров и поэтов.На удаленке в захолустьеОтметим праздник бездорожья,И судьбы, словно Волги устья,Объединим, насколько можно.В микрорайоне тихом, дачном,В последний час предновогодьяПоверим в новые удачи,Совьем гнездовье из мелодий.А поутру, когда в округеНи берегов, ни дна не видно,Зима напросится в подругиИ станет птичкой бесковидной.
* * *
Январским морозцем в угодьяхСшиваются новые сны.Похмельные дни новогодьяНа таянье обречены.Но только не надо, гадая,В холодную замять глядеть,Где нас, как и встарь, ожидаютТо пряник имбирный, то плеть.Что там за чертою маячит,Нас подстерегая вдали,Не думай. Пусть сердце не плачет,Впустую душа не болит.А если чего и случится,Веселье даря иль беду,О том пропоет тебе птицаНа яблоне в старом саду.
Крещенская ночь
Стынет зимний лес ночной,Под корягой спит вода.В синей проруби резнойОтражается звезда.Скоро полночь – вещий часопадения вериг,Незабвенный чистый мигСветлых чувств, небесных царств.Чуткий посвист, тихий звонСлышен в стыни января.Это неземной законКрылья ангелов творят.Это в темной глубинепробуждаемой рекиОживают, как во сне,Голубые огоньки.Это свежие ручьи,Что вольются в кровь твою.Это песенки ничьи,Для кого я их пою?Это легкая водаВ белой чаше круговой,Это Вечность и Звезданадо мною и тобой.
* * *
Дождь в середине февраляи окропленные им дачи.Чернил не достаю, не плачу,И так оплакана земля.Мороз ударит поутру,Заледенеют ветви сада.И птицы, экая досада,окоченеют на ветру.Но сколь еще не наблюдатьигру причудливого рока,Жизнь хороша и синеока,И до весны – рукой подать.