Сидящий в капитанском кресле Хват, вцепившись в подлокотники, не отрывал взгляда от экрана локатора. Очертания обоих преследователей на нем сместились к периферии и уменьшились в размерах. Однако не прошло и получаса, как эти размеры вновь стали расти. Контуры истребителей федерального флота медленно поползли обратно к центру экрана. Пилоты федералов повторили маневр «Синей птицы», и теперь преследователи вновь заходили с тыла, неумолимо подтягиваясь на расстояние залпа.
Хват резко повернулся к пилоту. Старый Эдди криво ухмыльнулся, бессильно откинулся в кресле.
– Все, командир, – коротко хохотнул он, – отлетались. Дальше играть в пятнашки нет смысла – нас запятнают по-любому. Часом раньше, часом позже, без разницы.
– А я-то думал, с тобой мы выкрутимся, – медленно, нарочито спокойно проговорил Хват. – С лучшим-то пилотом Галактики. Выходит, подвел ты всех нас, старик?
– Выходит, так, – безучастно признал Эдди и скрестил руки на груди. – Шустрые мальчики, – кивнул он на экран. – Шустрых мальчиков стали готовить в федеральной академии. Способных.
Хват смотрел на старика в упор. Резкие черты острого смуглого лица застыли. Тяжелый взгляд слегка раскосых жестких глаз не выражал ничего, но секунду спустя в нем появилась задумчивость. Старый Эдди замер: он летал с Хватом без малого десять лет и знал, что предвещает подобный взгляд. Обычно так капитан смотрел на человека за минуту до того, как с ним разобраться. Казалось, Хват раздумывал, как будет выглядеть пилот, когда станет покойником.
– Д-давай, – запинаясь, пробормотал старик. – Лучше уж от т-твоей руки.
По левую руку от Эдди шумно заворочался Полчерепа. Кресло второго пилота с трудом вмещало его двухметровую тушу. Грубое асимметричное лицо с кривым, свернутым на сторону носом и молотообразным подбородком утратило выражение обычного простодушного уродства и стало свирепым. Дюжие плечи распрямились и, казалось, приготовились разорвать пристяжные ремни. Гигант повернул массивную лобастую башку влево и преданно уставился на Хвата.
– Спокойно, Пол. – Капитан вскинул руку в предупреждающем жесте. – Не дергайся.
Полчерепа замер. Лицо сбросило выражение свирепости, вновь превратившись в туповатую уродливую маску.
Левая половина черепа была у гиганта тщательно выбрита. Правую, снесенную в драке залихватским ударом тесака, заменяла титановая пластина. За операцию Хват в свое время заплатил огромные деньги – фактически он вытащил Полчерепа с того света, и тот был предан капитану слепо, без рассуждений и раздумий, по-собачьи.
– Прости, – хрипло сказал Хват Старому Эдди. – Ты правильно подумал: я на секунду потерял голову и едва не поднял на тебя руку. Ладно, забудь. В общем, так: мы отрываемся, готовься к джампу.
– Ты хочешь сказать… – Старый Эдди резко подался вперед и уставился на капитана.
– Я уже сказал. Давай, черт нас всех побери. Уходим в джамп!
– Это верная смерть, Хват, ты ведь знаешь не хуже меня. Из прыжков в никуда не вернулся ни один экипаж. Мы можем сдаться. Нам троим наверняка гнить в тюряге до конца жизни, но доктор… – Эдди кивнул в сторону последнего члена экипажа, – он, конечно, огребет срок, но небольшой, и когда-нибудь выйдет.
– Хочешь сдаться, Лекарь? – Хват повернулся к молодому человеку, ссутулившемуся в кресле в дальнем конце рубки. – Старик дело говорит: ты с нами недолго, можешь отделаться десятью-пятнадцатью годами. А там, глядишь, и выйдешь по амнистии. Решай быстро: времени подтирать друг другу сопли у нас нет.
– Я как все, – после короткой паузы выдавил Лекарь.
Стройный, почти субтильный, среди напарников он выглядел инородным элементом. Лекаря била дрожь, в растерянных близоруких глазах метался неприкрытый страх, казалось, он сейчас заплачет или разразится истерикой.
– Как все, – повторил, почти прошептал он.
– «Как все», – передразнил Хват. – Связался черт с младенцем, не хотел же я тебя брать, не место тебе среди таких, как мы. Делал бы тайком свои аборты. Ладно, чего уж тут. Ты готов, старик?
Эдди кивнул.
– Мне надо десять, от силы двенадцать минут. Подумай еще раз, Хват, – ведь это верная смерть. Если не воткнемся во что-нибудь и не сдохнем от перегрузки, то очнемся неизвестно где. Возврата в обитаемую часть Галактики оттуда не будет, там все и загнемся, только загибаться придется медленно. И, наверное, мучительно.
– Что ж, значит, помучаемся.