Хват внезапно расхохотался. Полчерепа, открыв в недоумении рот, уставился на него и вдруг захохотал сам или, скорее, захихикал с тонкими повизгиваниями и всхлипами.
– Помучаемся, – давился смехом он. – Гы-гы-гы, точно, парни, помучаемся, к такой-то матери. Эй ты, красавчик, ты тоже не прочь помучиться, а? Покривляться в руках у костлявой. И ты тоже небось не прочь, старая падаль? Нет, ну смешно, скажи, Хват! Ведь смешно, правда, Хват?
Капитан резко оборвал смех, и миг спустя как по команде заткнулся Полчерепа.
– Давай, старина, – коротко бросил Хват.
Старый Эдди грохнул кулаками по панели, заскорузлые пальцы вновь забегали по клавиатуре. И когда на экране монитора появилась надпись «Введите координаты», Эдди вбил в панель красную клавишу с буквой “J” посередине.
Монитор мигнул и ответил надписью «Подтвердите случайный выбор координат». Пилот выдохнул, оглянулся на капитана.
– Давай! – рявкнул Хват.
Эдди всадил кулаком по кнопке подтверждения. Корабль вздрогнул, потом задрожал всем корпусом, на команду обрушилась начальная перегрузка. Затем «Синяя птица» рванулась в пространство, и перегрузка стала стремительно нарастать, вдавливая тела экипажа в кресла, вбивая обратно в глотки рвущиеся из них хрипы и стоны. Когда она достигла десятикратной, Эдди потерял сознание. За ним один за другим перестали воспринимать действительность остальные.
Хват пришел в себя первым. Несколько секунд ушло на попытки сфокусировать сознание. Когда это наконец удалось, радостные мысли о том, что жив, немедленно сменились гораздо менее оптимистичными.
«Множественные повреждения корпуса, – бесстрастно вещал механический голос, сопровождаемый вспышками аварийного освещения и прерываемый раскатами зуммера общей тревоги. – Разгерметизация секторов два, три, четы… Состояние маршевых двигателей – аварийное. Состояние отражателя – аварийное. Состояние систем регенерации и очистки – ава… Уровень радиации во внутренних помещениях впятеро превышает нор… Экипажу рекомендуется срочно покинуть корабль. Повторяю: экипажу реко…»
Усилием воли Хват подтянулся на подлокотниках, расстегнул ремни и, превозмогая боль, встал. Искусственная гравитация, по крайней мере, работала, и, с трудом сдержав стон, Хват побрел к Полчерепа. Струйка крови стекала у того изо рта на подбородок, но гигант явно был жив: он тяжело и натужно дышал, натягивая на вздохе пристяжные ремни бочкообразной грудью. Хват обернулся к пилоту. Эдди обмяк на ремнях, руки бессильно свисали вниз, голова безжизненно моталась на тощей стариковской шее. Позабыв о боли, Хват рванулся к нему, схватил за запястье и принялся нащупывать пульс.
«Только не Эдди, – лихорадочно думал он. – Кто угодно, только не Эдди. Со стариком у нас еще есть шанс, а без него все мы все равно что покойники».
«Множественные повреждения…»
Хват рванул на себя отключающий громкую связь рубильник. Механический голос смолк.
– Где мы? – жалобно проскулил за спиной Лекарь.
– У чертей в гнезде, – определил местонахождение команды Хват. Мгновение спустя ему удалось нащупать у старика пульс, и капитан едва сдержал радостный вскрик. – Вставай! – гаркнул он Лекарю. – Эдди жив, растолкай Пола, пусть поможет привести его в чувство.
Час спустя столпившаяся за спиной пилота команда выслушала приговор.
– Приборы не узнают звездного неба, – устало сказал Старый Эдди. – Так что это, похоже, не наша галактика. В лучшем случае – какой-то Богом забытый рукав нашей, но особой разницы нет. Обратно нам не вернуться, парни. Даже если бы лоханка была в порядке, а она, считайте, просто начиненное железом корыто. Маршевым двигателям конец. Резервный вроде бы еще тянет, но на нем далеко не уедешь. Да и недалеко тоже. Ну а самое радостное, что мы практически замурованы в рубке. Вылезти из нее можно только через аварийный выход, наружу, на свежий вакуум. А выйдешь внутрь – огребешь по самые бакенбарды рентгенов. Да и бессмысленно это – там все покорежено, сплюснуто, двери и шлюзы наверняка заклинены. До жратвы нам не добраться однозначно, до оружия тоже.
– Да кому оно теперь нужно, оружие! – истерически выкрикнул Лекарь. – Какое оружие, старик?! Друг с другом воевать, что ли, или застрелиться?