Зенобия из рода Клеопатры

— Что такое есть золото и серебро, к накоплению которых так стремятся знатные люди Рима? Я не нахожу в них ничего иного, как то же самое, что происходит с железом, медью и другими произведениями земли и обыкновенными металлами. Те и другие извлекаются из глубоких пещер, где они созданы. Те и другие стоят часто жизни несчастным, которые осуждены добывать их оттуда. А потому безрассудно полагать, чтобы драгоценные сии вещества одарены были от природы преимущественным достоинством против других металлов. Напротив, ничего нет благоразумнее, как предпочесть им железо и медь, потому что от сих последних приобретаем мы гораздо больше пользы и услуг, нежели от золота и серебра, спрос на которые порождается излишним тщеславием.

Для убедительности Аврелиан приводил окончательный довод:

— Пусть люди, привязанные к золоту и серебру, покажут мне, какое можно найти для них полезное и нужное применение, подобно употреблению железа и меди. Никогда земля не вспахивалась золотом, а корабли не строились из серебра. Никогда золотой меч не защитил ничьей жизни, и серебряные стены не служили оплотом для людей ни против непогоды, ни против неприятельских нападений. Наконец золото и серебро никогда не употреблялись для добычи и обработки железа, между тем как сами они ни к чему не годны без помощи железа. Вот почему не вижу я, чтобы золото и серебро получили от природы какое-либо преимущество перед другими металлами!

То же самое Аврелиан заявлял о драгоценных камнях, почитаемых дороже золота и серебра:

— Не одинакового ли они вещества с кремнями и туфами, которые не что иное, как извержения земли? О сих драгоценных камнях можно уже решительно сказать, что они никакой прямой пользы не приносят. Их нельзя употребить ни для фундаментов домов, ни для постройки крепостных стен, ни для покрытия зданий, ни для устройства террас. Они служат единственно для удовлетворения честолюбия женщин и для умножения их гордости, чтобы поражать взоры завистниц. Мы видим разорение знатнейших фамилий от приобретения каких-нибудь ювелирных поделок, украшающих нежную голову и стоящих целые имения, леса и острова. Видим несметные доходы, висящие на ушах честолюбивой красавицы; видим на пальцах стоимость нескольких мешков золота. Можно ли сказать после сего, чтобы честолюбие не торжествовало, когда на женщин тратятся столь неимоверные средства?!

Очередным указом император запретил сенаторам держать в своих домах свободнорожденных наложниц и устанавливал ограничения на число евнухов, которых мог иметь в услужении сенатор. Объяснил это тем, что затраты на наложниц и цена на евнухов дошла до невероятных размеров. В свою очередь, это принуждает сенаторов заниматься спекуляциями и ростовщичеством, что не соответствует их положению.

В то же время простой народ возрадовался, когда по случаю своей инаугурации Аврелиан устроил бесплатную раздачу вина, и сказал: «Так будет повторяться по каждому государственному празднику, только к вину добавить оливковое масло, хлеб и свинину из армейских хранилищ. Глашатаи на городских площадях зачитывали недавний указ Аврелиана:

„…От себя я дарю римскому народу белые льняные туники и платки — для того, чтобы на улицах города народ пользовался ими для выражения своего расположения к императору. А чтобы императорская казна не скудела от бесплатных раздач вина и продовольствия, я решил отдавать римскому народу плодородные и покрытые лесами земли в Этрурии по Аппиевой дороге вплоть до приморских Альп, которые тянутся на огромном пространстве.

Я отдам даром столько необработанной земли, сколько кто захочет, при условии, что поселит там рабов из числа пленных и засадит горы виноградными лозами. А получаемое отсюда вино раздавать так, чтобы императорская казна не получала отсюда никакого дохода, но отдавала все вино в распоряжение римского народа“.

Император распорядился, чтобы впредь из египетской подати добавляли одну унцию

к хлебам, выпекавшимся в Риме:

„Чтобы мера стала постоянной, для провоза зерна я разрешаю добавить число кораблей и корабельщиков и для удобства хранения увеличить склады в порту на Тибре. А ещё прикажу поднять берега Тибра, прокопать в воде проход там, где дно поднялось. Нужно всем стараться, чтобы мои распоряжения не оказались тщетными. Ведь ничто не доставляет большей радости, чем сытость римского народа“.

Всему, на что указывал Аврелиан, римлянам предлагалось верить непременно.

***