Зернышки в кармане. … И в трещинах зеркальный круг

Марина Грегг улыбнулась — кажется, вполне искренне. От Джейсона Радда не укрылось, что минуту назад ее пальцы стали нервно подергиваться, — теперь они успокоились. Миссис Бэнтри смотрела на хозяйку дома с неподдельным восхищением. Вершина славы Марины Грегг пришлась на пору, когда объем груди, талии и бедер еще не имел решающего значения. Никто не назвал бы ее «секс-бомбой», «несравненным бюстом», «королевскими бедрами». Она была изящной, стройной и гибкой. Овал лица и строение черепа вызывали в памяти образ Греты Гарбо. В свои фильмы она привнесла не просто секс, там чувствовалась личность. Внезапный поворот головы, взмах ресниц над очаровательными, загадочными глазами, легкое подрагивание губ — и зрители вдруг оказывались в плену очарования, и будоражили их вовсе не правильные черты лица, но некая магия плоти, застававшая их врасплох. Подобную магию она излучала и сейчас, хотя это не так бросалось в глаза. Как многие актрисы театра и кино, она умела отключать свой шарм, если того хотела. Могла уйти в себя, замкнуться, быть тихой или отстраненной, на горе восторженным поклонникам. И вдруг — поворот головы, неуловимый жест, внезапная улыбка — и магия снова пленила вас.

Одной из ее лучших работ в кино была «Мария, королева Шотландии», и, наблюдая сейчас за Мариной Грегг, миссис Бэнтри вспомнила именно эту ее роль. Потом перевела взгляд на мужа Марины. Он тоже смотрел на актрису. Он забыл, что за ним могут наблюдать, и его лицо ясно отражало его чувства. «Господи, — пробормотала про себя миссис Бэнтри, — да он ее обожает!»

Почему это так ее удивляет? Да все просто: пресса так расписывает и обсасывает романы кинозвезд, их преданность друг другу, что поражаешься, когда видишь нечто подобное своими глазами. Движимая импульсом, она произнесла:

— Я очень надеюсь, что вам здесь понравится и на какое-то время вы здесь останетесь. Рассчитываете обосноваться в Госсингтон-Холле надолго?

Марина повернула голову и широко распахнула глаза от удивления.

— Я хочу остаться здесь навсегда, — сказала она. — Разумеется, я буду часто уезжать. Это естественно. В следующем году, например, мне предстоят съемки на севере Африки, хотя это еще не решено. Но мой дом будет здесь. И возвращаться я буду сюда. Возвращаться буду только сюда. — Она вздохнула. — И это прекрасно. Наконец-то обрести настоящий дом, куда тебя тянет словно магнитом.

— Понимаю, — сказала миссис Бэнтри, хотя сильно усомнилась в словах актрисы. Вряд ли такое возможно. Есть люди, которым стать на якорь просто не суждено. Эта Марина Грегг как раз такая.

Миссис Бэнтри снова украдкой бросила взгляд на Джейсона Радда. Сейчас он не хмурился. Нет, он улыбался, улыбка эта была очень милой, и неожиданной, и в то же время грустной. Видно, и он знает, что Марина заблуждается.

Открылась дверь, и в комнату вошла женщина.

— Бартлетты просят вас к телефону, Джейсон, — сообщила она.

— Пусть перезвонят.

— Они говорят, что-то срочное.

Он вздохнул и поднялся.

— Позвольте познакомить вас с миссис Бэнтри, — представил он. — Элла Зелински, моя секретарша.

— Выпейте чашку чаю, Элла, — пригласила Марина, когда Элла Зелински кивнула гостье и с улыбкой пробормотала дежурное: «Рада с вами познакомиться».

— Бутерброд, пожалуй, съем, — сказала Элла. — А китайский чай — без меня.

Элла Зелински выглядела лет на тридцать пять. На ней были хорошо сшитый костюм, гофрированная блузка, эта женщина явно была уверена в себе. Коротко подстриженные черные волосы открывали широкий лоб.

— Я слышала, вы здесь жили, — обратилась она к миссис Бэнтри.

— С тех пор много воды утекло, — ответила та. — Я продала дом после смерти мужа, а потом тут сменилось несколько хозяев.

— Миссис Бэнтри вполне по душе все, что мы тут понатворили, — объявила Марина.

— Я была бы очень разочарована, если бы вы ничего здесь не поменяли! — воскликнула миссис Бэнтри. — Я ведь вся извелась от любопытства — как тут теперь и что. Вы даже не представляете, какие слухи ходят по деревне.

— Понятия не имела, что в этой стране так трудно заполучить водопроводчиков, — сказала мисс Зелински, по-деловому вгрызаясь в бутерброд. — Правда, я не очень этим занималась, — добавила она.

— Будет вам, Элла, — не согласилась Марина. — Вы занимались всем. И персоналом, и всей сантехникой, и спорами со строителями.

— Об окнах во всю стену в этой стране будто и слыхом не слыхивали. — Элла взглянула на окно: — Но вид, надо сказать, отменный.

— Типично английский сельский пейзаж, просто прелесть, старая добрая Англия, — восхитилась Марина. — И атмосфера в доме соответствующая.

— Спасибо деревьям, а то пейзаж не был бы таким сельским, — заметила Элла Зелински. — Вон там жилой массив разрастается прямо на глазах.

— В мои времена его не было, — сказала миссис Бэнтри.

— То есть, когда вы жили в этом доме, тут была только деревня?

Миссис Бэнтри кивнула.

— Наверное, было трудно с магазинами?

— Не сказала бы, — возразила миссис Бэнтри. — Скорее до обидного легко.