Зернышки в кармане. … И в трещинах зеркальный круг

— Разводить цветы — это я понимаю, — продолжала мисс Зелински. — Но вы здесь заодно и все овощи выращиваете. Не проще ли их покупать? Разве тут нет супермаркета?

— Может, в конце концов и перейдем на магазинные овощи, — миссис Бэнтри вздохнула: — Только у них вкус совсем другой.

— Уж пусть, Элла, все останется как было, — вставила Марина. — К чему разрушать атмосферу?

Дверь открылась, и в комнату заглянул Джейсон.

— Дорогая, — обратился он к Марине. — Извини, но придется тебе отвлечься. Их интересует твоя личная точка зрения.

Марина вздохнула и поднялась. Лениво поплелась к двери.

— Не одно, так другое, — пробурчала она. — Ради бога, простите, миссис Бэнтри. Это на пару минут, не больше.

— Атмосфера, — повторила Элла Зелински, когда Марина вышла и закрыла за собой дверь. — Вы считаете, у этого дома есть своя атмосфера?

— Не знаю, никогда об этом не думала, — сказала миссис Бэнтри. — Для меня это был просто дом. В чем-то очень неудобный, в чем-то очень милый и уютный.

— Примерно так я и полагала, — проговорила Элла Зелински. Она в упор посмотрела на миссис Бэнтри. — Кстати, об атмосфере… Где именно здесь произошло убийство?

— Здесь никакого убийства не было, — возразила миссис Бэнтри.

— Будет вам. Слухами земля полнится. Всегда найдется желающий рассказать, миссис Бэнтри. Прямо здесь, на каминном коврике, верно? — мисс Зелински кивнула в сторону камина.

— Да, — подтвердила миссис Бэнтри. — Здесь.

— Так убийство все-таки было?

Миссис Бэнтри покачала головой:

— Было, но не здесь. Девушку убили в другом месте, притащили сюда и положили в эту комнату. К нам она не имела никакого отношения.

В глазах мисс Зелински мелькнул интерес.

— Наверное, мало кто хотел в это верить? — спросила она.

— Вы правы, — согласилась миссис Бэнтри.

— И когда вы нашли тело?

— Утром пришла горничная. К утреннему чаю. Мы тогда, знаете ли, держали горничных.

— Знаю, — подтвердила мисс Зелински. — Они носили шуршащие ситцевые платья.

— Насчет ситцевых платьев не уверена, — усомнилась миссис Бэнтри. — Возможно, тогда уже носили комбинезоны. Так или иначе, она влетела к нам и закричала, что в библиотеке кто-то лежит. Я сказала: «Что за чушь», потом разбудила мужа, и мы пошли вниз посмотреть.

— И она лежала там, — заключила мисс Зелински. — Чего только в жизни не бывает! — Она метнула взгляд на дверь, потом снова посмотрела на миссис Бэнтри. — Если можно, не рассказывайте об этом мисс Грегг, — попросила она. — Ей такие истории не на пользу.

— Конечно. Не скажу ни слова, — пообещала миссис Бэнтри. — Я об этом вообще никогда не говорю. Это ведь было так давно. Но она… то есть мисс Грегг… все равно об этом услышит?

— Совсем необязательно. Вы, наверное, знаете, что кинозвезды ведут очень замкнутый образ жизни. Иногда без этого просто нельзя. Их так легко вывести из равновесия. И ее в частности. Она ведь последнее время серьезно болела. Где-то год назад начала более или менее приходить в себя.

— Похоже, дом ей нравится, — сказала миссис Бэнтри. — И она надеется найти здесь счастье.

— На год или два ее хватит, — сказала Элла Зелински.

— Не больше?

— Сомневаюсь. Знаете, Марина из тех, кому каждый раз кажется: вот наконец-то я нашла то, что мне по сердцу. Но жизнь куда сложнее, верно?

— Верно. Куда сложнее.

— Если она будет здесь счастлива, это и на нем отразится, — добавила мисс Зелински. Она сосредоточенно, даже целеустремленно проглотила еще два бутерброда — так запихивают в себя пищу люди, которые страшно боятся опоздать на поезд. — Он, между прочим, гениальный режиссер. Вы какие-нибудь его фильмы видели?

Миссис Бэнтри смутилась. Она относилась к типу женщин, которых в кино интересует только сам фильм, и не более. Длинные списки действующих лиц, режиссеров, продюсеров, операторов и прочих всегда ускользали от ее внимания. Частенько она пропускала даже фамилии кинозвезд. Однако признаться в этой слабости большого желания у нее не было.

— У меня в голове настоящая каша, — пожаловалась она.

— Ему, конечно, со многим приходится мириться. И с ее фокусами в том числе, а это ох как не просто. Она все время должна быть счастлива. А это совсем непросто — сделать человека счастливым. Разве что… то есть… если этот человек… — Она заколебалась.

— Разве что этот человек умеет быть счастливым сам по себе, — докончила миссис Бэнтри. — А есть люди, — добавила она, — которые упиваются собственным несчастьем.

— Ну, Марина не из таких. — Элла Зелински покачала головой. — Скорее у нее перепады настроения слишком бурные. Понимаете, вот она безмерно счастлива, безмерно всем довольна, от всего на свете в восторге — прямо седьмое небо! А потом случается какая-то мелочь — и она впадает в другую крайность.

— Наверное, тут дело в темпераменте, — неопределенно высказалась миссис Бэнтри.

— Да. Эта публика вся с темпераментом, но у Марины Грегг его на десятерых! Уж мы это знаем! Я могла бы вам такого порассказать! — Она проглотила последний бутерброд. — Слава богу, я всего-навсего личный секретарь!

Глава 5