Жаботинский и Бен-Гурион: правый и левый полюсы Израиля

В Совете Безопасности тем временем продолжались ожесточённые дебаты. Последняя попытка предотвратить войну провалилась 13 октября, когда Советский Союз наложил вето на франко-английское предложение об интернационализации Суэцкого канала.

17 октября по просьбе Ги Молле Бен-Гурион вылетел во Францию. В Севре, в юго-западном предместье Парижа, начались секретные франко-израильские переговоры на высшем уровне, к которым из-за требования Израиля гарантий ненападения весьма неохотно присоединилась Англия. Трёхдневное обсуждение, проходившее с 22 по 24 октября, несколько раз находилось на грани срыва. Бен-Гурион, опасаясь военной мощи Египта, настаивал на синхронизации военных усилий; Франция не хотела атаковать в одиночку и в случае провала переговоров готова была отказаться от военной операции; Англия, не избавившаяся от неприязни к еврейскому государству и лично к Бен-Гуриону, не горела желанием присоединяться к коалиции, сколачиваемой французами. В дни, когда в Севре решалось, быть ли новой войне на Ближнем Востоке, внимание всего мира было приковано к Венгрии: 23 октября для подавления народной революции Советский Союз ввёл в Будапешт танки.

24 октября в Севре был подписан трёхсторонний договор. Ему предшествовали челночные поездки в Лондон министра иностранных дел Франции, сумевшего уговорить Идена войти в коалицию, и уступки Бен-Гуриона, понимавшего, что ещё полгода назад Израиль находился на мировой арене в полном одиночестве и лишь мечтал о могущественном союзнике.

Бен-Гурион много повидал на своём веку: предательство, отказ от ранее принятых обязательств, лицемерие и обман. В Севре ему предстояло принять сложное решение, от которого зависело будущее страны. Мог ли он довериться порядочности партнёров? Он помнил, что 1939 году Англия и Франция лишь декларативно выполнили свои обязательства перед Польшей и в действительности не защитили её от гитлеровского нашествия. Как будет на этот раз? Согласно англо-французскому плану, Израиль должен был первым атаковать Египет, за два дня выйти к Суэцкому каналу – и лишь затем, якобы для предотвращения эскалации конфликта, Франция и Англия введут войска в Каир и Александрию. А если они передумают, или ЦАХАЛу не удастся сломить сопротивление египетской армии и выйти к каналу? Что тогда? Как защитить израильские города от налётов египетской авиации, пилотируемой советскими «добровольцами»? Ответственность за судьбу страны давила на Бен-Гуриона: неверный и поспешный шаг мог привести к катастрофе. Что произойдёт, если, уступив американскому давлению, Англия и Франция раздумают воевать и Израиль останется один на один с Египтом и его союзниками – Сирией, Иорданией и Ираком? Укрывшись на вилле, предоставленной французским правительством, после мучительных размышлений Бен-Гурион записал в своём дневнике:

«Я взвесил все «за» и «против». Если в течение одного-двух первых дней, до того как французы и англичане начнут бомбить египетские аэродромы, принять эффективные меры по защите нас с воздуха, то, я думаю, операция необходима. Для двух держав «Англии и Франции» это единственная возможность устранить Насера, а для нас – не оказаться с Насером один на один, поскольку он сильнее и завоюет все арабские государства».

План операции, подписанный тремя делегациями, остался прежним: 29 октября вечером израильская армия начинает наступление и прорывается к каналу. Затем Англия и Франция предъявят воюющим сторонам двенадцатичасовый ультиматум, требуя на 15 километров отвести войска от канала, а поскольку Насер его не выполнит, то для обеспечения свободы судоходства они введут в Египет войска. Трёхстороннее соглашение сняло опасение Бен-Гуриона: отдельным пунктом было оговорено, что если Иордания атакует Израиль и Израиль вынужден будет дать адекватный ответ – Англия не станет выполнять иордано-английский договор об обороне.

Договор вступал в силу после его ратификации правительствами трёх стран, но, не дожидаясь его одобрения, Моше Даян отдал приказ о мобилизации.

26 октября Бен-Гуриону сообщили о ратификации Севрского соглашения правительствами Англии и Франции. Первым делом он собрал министров-однопартийцев, членов Рабочей партии, и ознакомил их с деталями договора. Он утаил поездку в Севр (о ней знала только Голда Меир) и, сообщив о предстоящем голосовании в правительстве, обязал министров хранить полученную информацию втайне. Зная о любви коллег к Советскому Союзу (он и сам переболел этой болезнью), Бен-Гурион опасался утечки секретной информации, полагая, что она тут же станет достоянием египтян.

Утром 28 октября на заседании кабинета министров Бен-Гурион поставил на голосование вопрос о проведении военной операции на Синае; большинство министров, включая оппозицию, этот план поддержали. Возражали только министры от МАПАЙ (за исключением Голды Меир), успевшие получить инструкции от Шарета.