Жабы жаждут

— Это годная тема, — сказал Калибан, — но при чем тут Южная Корея?

— Просто, — сказал Юхан, — надо дополнить это кадрами из фильма «38-я параллель».

— А-а… Док, про что фильм?

— Посмотри и увидишь.

— Да, посмотри, это надо видеть, — поддержал Эрик Лафит. И заметил, что из-за стола в салоне исчезли миссис Шо и Ханка. Он упустил момент, когда это произошло. Нельзя сказать, что он вовсе не обеспокоился, однако решил, что Фанни Шо на их стороне, а значит, ничего плохого с Ханкой тут не случится. Чуть позже он задумался о странном восприятии сторон. Само получилось: «мы» против «они», как на 38-й параллели.

…

Вечеринка получилась долгая, интересная, и финишировала изрядно за полночь. Когда пятеро гостей отбыли с тримарана «Флинт» к себе на мотояхту «Dirty-dog», оставшиеся четверо на «Флинте» разделились.

Джентльмены (Юхан Эбо и Вилли Морлок) вернулись в салон, чтобы там продолжить обсуждение некой психоаналитической темы, о которой будет сказано в свое время.

Леди (Жаки Рюэ и Фанни Шо) устроились на открытой палубе под звездами, не забыв прихватить с собой кувшин с ливийским квази-чаем из сахарского хвойника. PR этого напитка испорчен в Европе при демонизации психотропных веществ. Но объективные полезные свойства хвойника, известные еще в античности, от этого не исчезли.

Итак, бабушка и внучка налили себе по чашечке квази-чая, и внучка спросила:

— Слушай, Фанни, может, тебе и Вилли после такой веселой ночи не следует ехать по открытому морю на этих аквабайках?

— Конечно, не следует, — спокойно согласилась миссис Шо, — на рассвете прямо сюда к тримарану подойдет верхне-ливийский академизатор.

— Кто-кто?

— Академизатор. Академический научный корабль.

— Гм… — Жаки Рюэ задумчиво покрутила чашку в руке — …А что, Хаким аль-Талаа уже учредил академию наук в Верхней Ливии?

— Разумеется. Не пристало мирной прогрессивной стране держать канонерки в море. И, кстати, ты ведь не думала, что мы с Вилли катились сюда на таких забавных игрушках непосредственно с ливийского берега.

— Понятно… По крайней мере, я спокойна за тебя. А что ты так увлеченно обсуждала с тинэйджеркой-фридайвером?

Миссис Шо выразительно выпучила глаза и прижала палец к губам.

— Вообще-то это был приватный разговор, но, чтобы ты не терзалась любопытством и обошлась без запросов в тайную рейхсканцелярию…

— Фанни! Перестань называть служебную инфосеть ECIS — рейхсканцелярией!

— Вот, представь, такая я старомодная. Так или иначе, мы поняли друг друга. Давай ты обойдешься без запросов туда, а я расскажу тебе в чем, собственно, дело.

— Договорились, — подтвердила эксперт по новым террористическим технологиям.

— Тогда слушай, — произнесла миссис Шо, — прежде всего: Ханка — не фридайвер, а бета-версия астронавта, если точнее, то марсианского астронавта.

— Что-что???

— Крошка, ты отлично слышала что. И, вероятно, ты жаждешь деталей.

— Еще как жажду!

— Тогда слушай дальше. Помнишь наши приватные разговоры о проекте «Bifrost»?

— Конечно, помню, бабушка! Это проект американо-израильского консорциума OOGG, заявленный как перспектива пилотируемого полета на Марс. Два года OOGG начал по договору с правительством Верхней Ливии использовать полигон Чарруба, что к югу от Бенгази, для тестов ядерных схем проекта «Bifrost». Радиационный фон там так сильно повышен после хуррамитского эксцесса, что можно не стесняться.

— Превосходно, крошка. Перейдем к следующей фазе: подготовка астронавтов. Ты ведь знаешь проблемы биологии, из-за которых трудно отправить экспедицию на Марс.

Жаки Рюэ утвердительно кивнула, и отчеканила, как на инструктаже:

— Экспедиция — более ста дней на корабле в открытом космосе, и это значительная доза радиации. Также и на Марсе радиационный фон много выше земного. Затем, проблема продовольствия в полете. Далее, проблема клаустрофобии. Замкнутое пространство на протяжении всего полета, и в значительной мере — на самом Марсе. Ведь астронавтам придется находиться в основном на базе. Прогулки под открытым небом Марса будут занимать сравнительно малую долю время. Последнее: риск аварий. Разгерметизация корабля в полете, или марсианской базы, или скафандра на прогулке, это фатально. И неисправность энергосистемы на несколько часов также фатальна для астронавтов.

— Превосходно, детка! А если в экспедиции вместо людей будут, скажем, лягушки?

— Что? Лягушки? Зачем, черт побери?

— Просто: лягушки это самые распространенные лабораторные животные. И первыми позвоночными, летавшими в космос на заре астронавтики, были именно лягушки. Так появилось словечко «фрогонавт» в лексиконе команды мыса Канаверал.

— Ладно, Фанни, допустим это так, но зачем отправлять лягушек на Марс?

— Не торопись, крошка. Сначала ответь на вопрос: что, если в марсианской экспедиции вместо людей будут лягушки? Какие проблемы при этом исчезнут?

— Мм… Многие проблемы. Лягушка может лететь в анабиозе. Тогда ей не нужно почти ничего. И радиация для нее менее опасна, чем для человека. Дефицит кислорода также переносится лягушкой в сто раз лучше, чем человеком. Но на фиг там нужна лягушка?