Жан Брюс. Детективы

— Они как раз говорили об этом. Один из них считал, что полковник надеется, что вы поймете, что вас ждет, и предпочтете разбиться на самолете. Несчастный случай!

Глазовский возмущенно подскочил.

— Они чокнутые! Совершенно чокнутые! Если они хотят меня убить, то пусть делают это сами.

— Вы абсолютно правы, — согласился Юбер. — Ни в коем случае не делайте этого! Они будут слишком рады… На вашем месте я бы поискал способ устроить им гадость. Кроме шуток! Эти люди считают себя богами!

Он встал, вынул из шкафа бутылку водки и сполоснул под краном два стакана.

— По капельке?

Глазовский тревожно посмотрел на дверь.

— Да. Но нельзя, чтобы меня видели.

Юбер по-дружески предложил:

— Со мной можете не стесняться, старина. Если хотите получить потихоньку бутылочку или две, я вам их достану.

— Вы настоящий друг! — сказал Глазовский. — Но будьте осторожны. Если вы попадетесь, это будет вам дорого стоить…

— Не попадусь, — уверил Юбер.

Он налил стакан до половины и протянул его Глазовскому. Лейтенант жадно выпил, и Юбер понял, что он уже покатился под уклон и способен сделать многое ради того, кто достанет ему алкоголь. Превосходно, но при условии, что это не затянется надолго.

— Мне водка нравится больше, чем джин, — сказал Юбер.

— Джин?

— Американский эквивалент водки. Лично я предпочитаю виски…

Глазовский, казалось, о чем-то мечтал.

— Какая жизнь там?

— Отличная, когда есть много денег…

Глазовский понизил голос. Его щеки были красными, а глаза мутными. Он спросил так тихо, что Юбер едва расслышал:

— Сто тысяч долларов — это много денег?

Юбер перестал дышать, и ему показалось, что жизнь в нем замерла. К счастью, летчик не смотрел на него. Он сделал над собой большое усилие и воскликнул:

— Господи! Вы даже себе не представляете! Если бы у меня было сто тысяч в банке, я бы не отправился сюда, как идиот. Здесь неплохо, но в Штатах с сотней тысяч долларов…

Глава 15

Было около полуночи, в помещении гауптвахты стояла тишина. Подложив руки под голову, Юбер размышлял.

Он охотно поставил бы пять против одного в пользу того, что лейтенант Федор Глазовский созрел, чтобы улететь на своем МИГ-17 в Японию, где американские власти сумеют взять самолет. Глазовский считает, что ему грозит смерть, он уверен, что в Штатах с деньгами не пропадет, а алкоголь поддерживал его в нужном состоянии. С другой стороны, Глазовский в силу полученного воспитания был лишен способности смотреть на жизнь критически.

Таким образом, Юбер был на восемьдесят процентов уверен, что в ближайшие дни Глазовский перелетит в Японию на своем МИГ-17, зато не очень четко представлял себе, как сам сможет выбраться из осиного гнезда в которое попал. В лучшем случае, в ожидании благоприятной возможности он проведет на Сахалине еще много месяцев. Он не решался сказать: лет.

Юбер достал из-под подушки электрический фонарик и включил его. Все было тихо. Должно быть, все спали. До двух часов ночи обхода не будет.

Он бесшумно поднялся и достал из-под матраца досье, состоявшее из планов МИГ-17, общих и отдельных частей, один из которых изображал самолет «в разрезе». Именно этот последний документ интересовал Юбера. Он надеялся найти на нем место, чтобы написать отчет о строительстве и спрятать его в самолет. Он был уверен, что его найдут, потому что специалисты из ВВС начнут разбирать истребитель, как только он сядет.

Он был занят работой, когда услышал шум в коридоре. Юбер замер, напрягая слух, выключив фонарь…

Тишина. Он включил фонарь снова, но был неспокоен. Инстинкт редко обманывал его, а инстинкт предупреждал о близкой опасности. Он закрыл досье, убрал его под матрац и хотел лечь.

Он не успел это сделать. Дверь резко распахнулась, комнату залил свет. Вошел Бущик, чекист с робким видом, допрашивавший его после приезда в Лакарстово, за ним следовали двое его подчиненных и Скирвин.

Бущик больше не казался робким, напротив, он выглядел решительным и разъяренным. Скирвин демонстрировал презрение и враждебность.

— Встать! — заорал Бущик.

— Что случилось? — спросил пораженный Юбер.

Бущик размахивал большими красными кулаками. Двое людей в форме схватили Юбера за плечи, поставили на ноги и обыскали.

— При нем ничего нет, шеф!

— Обыщите постель, — попросил Скирвин. — Досье должно быть там.

Они нашли досье под матрацем. Скирвин подошел, быстро просмотрел документы и сказал:

— Они! Мерзавец! А я ведь ему чуть не поверил!

Юбер почувствовал, что у него под ногами разверзается пропасть. Он уже считал Скирвина почти союзником. Удар был тяжелым. Его арестуют и обвинят в шпионаже по доносу предателя с физиономией фавна. Ярость вернула ему агрессивность.

— Я знал, что вы предатель Скирвин, — прошипел он, — но не подозревал, что вы способны подсунуть мне под матрац досье, чтобы скомпрометировать меня. Он замолчал и плюнул ему в лицо:

— Сука!

Скирвин влепил ему пощечину. Он ответил великолепным апперкотом, отшвырнувшим его противника к стене. Удар рукояткой пистолета по голове, отвешенный Бущиком, положил конец схватке. Юбер ясно увидел, как пол несется ему в лицо, хотя сам он, как ему казалось, стоял неподвижно.

* * *