Жара в Архангельске-2

Не всё гладко было и у Кузьки. Целый месяц он ходатайствовал по поводу возмещения средств на новый движок для портала Агтустуд. В конце концов, после всех этих нервотрёпок и многочисленных обиваний порогов, ему таки удалось добиться своего — так и тут незадача: портал всё равно безвозвратно умер — никто уже не интересовался форумом, не создавал новых тем, не дискутировал, как в былые времена. Лишь два-три человека ещё копошились еле-еле на форуме, как редкие муравьи на кучке пепла от сгоревшего муравейника. Несмотря на все старания Кузьки улучшить портал, усовершенствовать его главным образом с технической точки зрения, Агтустуд стух окончательно. Как руководитель портала, Кузька не мог не замечать также и настроение в вверенном ему коллективе. Особенно напрягал Хром Вайт: этому, похоже, судьба портала вообще была до фени, он делал всё «на шару», спустя рукава — ему от этой работы нужны были только деньги. Как человек идеи, Кузька не мог стерпеть подобного наплевательства на общее дело, куда он сам лишь на голом энтузиазме вложил столько сил. Естественно, долго это продолжаться не могло, и между Кузькой и Хромом неминуемо вспыхнул конфликт, вследствие чего Хром Вайт потерял место.

Главный же редактор Агтустуда, Тассадар, вообще перестал заниматься сайтом — ему было не до этого: крепко поджимала учёба. Он завалил зимнюю сессию, и теперь особенно остро встал вопрос о его отчислении из университета. Отчисление грозило армией, он знал это, но тем не менее просто н е м о г заставить себя учить то, что абсолютно не интересовало его. Результат не заставил себя долго ждать: по окончании сессии он моментально вылетел из университета и исчез с горизонта в неизвестном направлении.

Хреново было и Денису, несмотря на то, что с учёбой у него, в отличие от Тассадара, был полный порядок. У него была беда иного рода: девушку, которую он любил ещё со школьной скамьи, родители внезапно увезли в США, и он разом потерял с нею все связи. Сначала он даже не понял, как это произошло, что вот ещё вчера она была рядом с ним, а сегодня её уж нет, и вероятно никогда не будет уже. Олива сначала предлагала пробить её в интернете, но попытки эти успехом не увенчались, и Денису уж ничего более не осталось, кроме как смириться.

Неладно было и в семействе Негодяевых. У Сани опять начались проблемы со здоровьем, а Дима как влез с Нового года в депрессию, так из неё и не вылезал. Диплом он защитил ещё в ноябре месяце, но на работу по специальности так и не устроился, и теперь совершенно не знал, что с собой делать и куда себя девать. Осложняло ситуацию и то, что он поругался с отцом, и теперь ему грозила армия. Была ко всему прочему ещё одна проблема, мешавшая Диме спать спокойно. Проблема это была — Аня.

Вот уже третий месяц пошёл с тех пор, как он видел её в последний раз. Признаться, его очень смутил её приход, он не знал, как себя с ней вести, что делать, что говорить. Что-то стыдное казалось Диме в этой истории с Аней, и он старался о ней не думать, тем более, уж он-то знал, что за этим всем стоит, от чего испытывал ещё большую неловкость. Сказать по правде, она ему совсем не нравилась — Дима считал, что эта девушка вобрала в себя самое худшее, что только может быть в москвичках. Его раздражало в ней всё: то, как она себя ведёт, то, как она говорит, особенно её «акающий» московский акцент — это «ааа» его просто вымораживало. Дима видел, что Аня старается ему понравиться, и чем больше она старалась, тем больше негатива вызывала к себе с его стороны. Тем более, Салтыков так умел одним словом всё опошлить и обгадить, что тонкая натура Димы не выдерживала этого. До сих пор он не мог не краснеть при воспоминании о том, что сказал Салтыков, когда приехал из Москвы после ноябрьских праздников: «Димас, Анго просила передать тебе привет и поцелуй в одно место». И хотя и Майкл, и Олива были свидетелями того, что Аня просила просто поцеловать от неё Диму, без всякого там «одного места», Салтыков сделал своё поганое дело: после такого ведь любой нормальный парень сделал бы финт ушами, не говоря уже о таком неискушённом товарище, как Дима Негодяев.

Да, невесело жилось архангельским друзьям Оливы: у каждого были свои проблемы, свой «скелет в шкафу». Пожалуй, только Салтыкову, как ни странно, жилось лучше всех: халтуры у него шли как по маслу, «материальными трудностями», коими он оперировал перед Оливой в доводах, что сейчас они не могут жить вместе, даже и не пахло — недавно он приобрёл себе новую навороченную мобилу за тридцать штук, и собирался ещё отправиться отдыхать на Средиземное море. История с москвичками уже отошла в небытие; про Оливу он уж и думать забыл, а когда он понял, что и от Ани ему теперь ничего уже не обломится, не говоря уже о Насте, ему ничего не оставалось, как забить на всю эту авантюру с Москвой. А поскольку вся эта история была для Салтыкова не более как очередное приключение, эпизод — ему и забыть-то про всё это было раз плюнуть. Тем более, в Архангельске ему для секса и своих баб хватало.