Жаркие оковы

Эти слова подействовали на Руну словно вылитый ей на голову ушат холодной воды. Какая клятва? Что он не станет ни на кого нападать? Нет, должно быть, речь шла об Ательне, которой он тоже пообещал… что? Может, это была любовная клятва? Щеки Руны запылали от стыда. Она резко развернулась, вышла из пруда, побежала обратно в баню и захлопнула за собой дверь.

— Я не могу, Руна! — услышала она голос Роуэна, дрожавший от отчаяния.

Он мог. Но не хотел!Руна схватила веник, собираясь в гневе хлестать все, что попадет под руку, но в конце концов лишь устало опустилась на лежанку.

III

Связанный клятвой

9

Гребля помогла прогнать ненужные мысли. Вперед и назад, вперед и назад… Роуэн вместе с другими мужчинами сидел на веслах. На судне французского торговца он тоже помогал гребцам, когда ветер был слишком слабым или дул в обратном направлении. Однако быстроходный «Ловец ветров» нельзя было сравнить с тяжело груженным купеческим кораблем. Судно викингов не смогло бы застрять в скале. Вперед и назад, вперед и назад… Роуэн мысленно вернулся в тот судьбоносный день. Подумал о кончине Эльрика и о том, как впервые увидел Руну.

Он подумал о том, как… «Довольно! Неужели каждая мысль должна уводить меня к ней? Отец Небесный, спаси меня от этого наваждения!»

В этот миг на тамплиера упала тень, и он понял, что Сверри уже некоторое время стоит рядом и держит у него перед носом что-то, оказавшееся полоской сушеного мяса.

— Шотландский бобровый хвост, — с дружелюбной улыбкой объяснил викинг. — Он укрепит твою мужскую силу. Можешь не сомневаться.

Что за языческая чертовщина? Роуэн ничего не понял.

— Ты сказал, что не можешь лечь с женщиной, — не отступал Сверри.

— Что?

— Да, недавно. Возле бань. Пойми меня правильно: я случайно оказался там в это время. Хотел уединиться с рабыней в одной из них. Ну, бери, ешь.

Роуэн оторвал руку от весла, взял полоску мяса и начал ее жевать. На вкус хвост, как и ожидалось, оказался солоноватым и неприятным.

— Кроме этого, — толкнул Роуэна в плечо Сверри, — не забывай, что Вихрь принадлежит другому. Держись от нее подальше, так будет лучше для тебя и для твоей шкуры.

— Спасибо за предупреждение, — пробормотал Роуэн, но викинг уже зашагал дальше.

Уму непостижимо! Как Сверри пришло в голову, что он… Всевышний, ну конечно! Теперь он вспомнил.

— Я имел в виду совсем другое! — тихо прорычал Роуэн.

Дьявол и преисподняя! Тамплиер швырнул мясо за борт.

Предупреждение о притязаниях Ингварра в отношении Руны было излишним. Роуэн знал, что не позволит себе еще раз зайти так далеко. И не из-за Ингварра! Разумеется, ему, как пленнику, следовало бы держаться подальше от дочери предводителя викингов. Но куда больше Роуэн беспокоился о спасении своей души. Он принял обет бедности, послушания и целомудрия. То, что произошло у озера, не должно повториться.

Дни, оставшиеся до отплытия, Роуэн молил Бога о том, чтобы Руна осталась в деревне. Но у языческой девушки были свои соображения по этому поводу, и она, как и следовало ожидать, взошла на борт вместе с мужчинами. Тамплиер изо всех сил старался не попадаться ей на пути и всячески избегать ее общества.

Однако на корабле это было очень непросто.

Роуэн постоянно видел и слышал Руну.

Более того, он жаждал увидеть ее, услышать хоть одно сказанное ею слово. Потому что каждый раз, когда она была рядом, что-то в душе у Роуэна оживало и наполняло его счастьем.

За его спиной раздался ее чистый, звонкий голос. Роуэн решился мельком глянуть через плечо. Руна стояла на корме, возле отца. Коротышка без усилий орудовал тяжелым румпелем. Каким могучим он был бы, если бы был повыше ростом? Предводитель викингов сделал шаг в сторону и передал румпель дочери. Она с усердием взялась за дело. Мышцы и сухожилия Руны играли под кожей. Хрупкость девушки, лишь изредка покидающей свою комнату, была ей чужда. Но другой, если честно, Роуэн и не хотел бы ее видеть. Она была совершенна.

— Ты сбиваешься с ритма, парень! — прорычал кто-то рядом с ним.

Англичанин снова стал смотреть вперед. Вчера утром они вышли в море, быстро оставили позади Оркнейские острова и стали продвигаться вдоль безлюдного шотландского побережья. Роуэн делал то же, что и остальные: работал веслами, вычерпывал воду до изнеможения — на кораблях с такой низкой посадкой без этого было не обойтись — и устанавливал шатры на берегу. Лишь на ночную вахту его не отправляли. Ингварр приказал викингам не спускать с пленника глаз.

— Ты не в духе, мой Вихрь, — услышал Роуэн голос Бальдвина.

Странно. Над головами гребцов свистел ветер, рядом плескались волны, мерно поскрипывали весла, мужчины болтали и смеялись, и все же тамплиер мог разобрать каждое слово предводителя викингов и его дочери.

— Почему, Руна? Погода чудесная, и ты наконец-то дождалась своего первого настоящего плаванья. Мужчины еще больше уважают тебя с тех пор, как ты смогла ранить Сверри в бедро. Впрочем, надеюсь, что рана неглубокая и быстро заживет. Нам сейчас нужен каждый воин.

— Это из-за англичанина.

Девушка говорила тихо, но Роуэн все слышал.