Жажда

Трульс Бернтсен передвинул разделительные стены в их открытом офисе таким образом, что уголок, который он делил с Андерсом Виллером, стал недоступен для чужих глаз. Поэтому его раздражало, что единственный человек, у которого был доступ сюда, а именно Андерс Виллер, чертовски любопытен. Особенно его интересовало, с кем Трульс разговаривает по телефону. Но в настоящее время эта ищейка находилась в одном салоне тату и пирсинга. Им сообщили, что этот салон занимается импортом вампирского реквизита, включая украшения, похожие на челюсти из металла с клыками, и Трульс собирался насладиться отсутствием Виллера в полной мере. Он загрузил последнюю серию второго сезона «Щита» и включил звук на такую громкость, чтобы никто не мог его слышать. Поэтому ему, конечно, не понравилось, что мобильный телефон засветился и начал скакать, как вибратор, по столу, исполняя вступление к песне Бритни Спирс «I’m Not a Girl», которая по неясным причинам нравилась Трульсу. Следующая строчка о том, что она еще не женщина, пробуждала смутные представления о девочке, не достигшей возраста половой зрелости, но Трульс надеялся, что не по этой причине сделал эту песню мелодией звонка своего телефона. Или?.. Бритни Спирс в школьной форме: это извращение – дрочить на нее? Ладно, значит, он извращенец. Но еще больше Трульса тревожило то, что высветившийся на телефоне номер был ему смутно знаком. Налогово-финансовый отдел? Спецотдел внутренних расследований? Старый сомнительный контакт, за которым он когда-то подчищал концы? Во всяком случае, этот номер не принадлежал Моне До. Вероятнее всего, ему звонили по работе, и после такого звонка ему точно придется что-нибудь делать. Вывод был таков: вряд ли он выиграет от того, что ответит на этот звонок. Трульс убрал телефон в ящик и сосредоточился на Вике Мэкки и его коллегах по ударной группе. Ему нравился Вик. «Щит» был единственным полицейским сериалом, авторы которого понимали, как мыслят настоящие полицейские. И вдруг, совершенно случайно, он понял, почему ему показался знакомым этот номер. Он рывком открыл ящик стола и схватил телефон.

– Следователь Бернтсен.

Секунды две на другом конце провода не раздавалось ни звука, и Трульс подумал, что она положила трубку. Но потом прямо у его уха послышался голос, мягкий и щекочущий:

– Привет, Трульс, это Улла.

– Улла?..

– Улла Бельман.

– О, привет, Улла, это ты? – Трульс надеялся, что его слова прозвучали убедительно. – Чем я могу тебе помочь?

Она тихо рассмеялась:

– Помочь не помочь, но я на днях видела тебя в атриуме Полицейского управления и вспомнила, что мы очень давно не разговаривали по-настоящему. Знаешь, так, как раньше.

«Мы никогда не разговаривали по-настоящему», – подумал Трульс.

– Не встретиться ли нам как-нибудь?

– Ну конечно. – Трульс попытался подавить свой фыркающий смех.

– Прекрасно. Как насчет вторника? Дети в этот день будут у мамы. Выпьем по бокальчику или поедим.

Трульс не верил собственным ушам. Улла хотела с ним встретиться. Чтобы снова расспросить его о Микаэле? Нет, ей должно быть известно, что сейчас они видятся не очень часто. И, кроме того: бокальчик или ужин?

– Замечательно. Ты хотела поговорить о чем-то конкретном?

– Просто было бы приятно повидаться, не так много людей, с кем я долго поддерживаю контакты.

– Ну ладно, – сказал Трульс. – Тогда где?

Улла засмеялась:

– Я годами не выходила в люди. И уже не знаю, какие места есть в Манглеруде. Ты ведь по-прежнему живешь там, да?

– Да. Э-э… «Ульсен» в районе Брюн еще работает.

– Правда? Да, конечно. Так и договоримся. В восемь?

Трульс молча кивал, пока не пришел в себя и не выговорил «да».

– И, Трульс…

– Да?

– Пожалуйста, не рассказывай о нашей договоренности Микаэлю.

Трульс закашлялся:

– Нет?

– Нет. Значит, увидимся во вторник в восемь.

Он смотрел на телефон, хотя она уже повесила трубку. Это было на самом деле или же это только эхо мечтаний, которые обуревали его лет в шестнадцать-семнадцать? Ощущение счастья было таким интенсивным, что Трульсу казалось: у него разорвет грудь. А потом наступила паника. Все пойдет к чертям. Да, конечно, так или иначе, но все пойдет к чертям.

Все шло к чертям.

Разумеется, это не могло длиться долго, его выкинут из рая, это всего лишь вопрос времени.

– Пива, – сказал он и посмотрел на молодую веснушчатую девушку, стоявшую у его столика.

Она была не накрашена, волосы ее были собраны в простой конский хвост, а рукава белой рубашки засучены, как будто она готовилась к тяжелой работе.