Желание

– Вы точно не хотите с нами? – спросила тетя. – Чтобы ужин поскорее переварился и пока дождь не зарядил снова?

– Я в порядке, – отозвалась я. – Пожалуй, лучше просто посижу немного, и все.

Она завязала на шее шарф.

– Мы ненадолго.

После их ухода я перевела взгляд с фотографии на сверкающую елку, потом на свечи и, наконец, на Брайса. Он сидел рядом на диване, не вплотную, но настолько близко, что я задела бы его плечом, если бы слегка наклонилась. По радио все еще играла музыка, сквозь нее слышался, хоть и едва различимо, плеск волн, набегающих на берег. Брайс молчал, как и я, он казался довольным. Мыслями я вернулась к первым неделям, проведенным в Окракоуке – к страху, печали, мучительному одиночеству, когда я лежала у себя в комнате и думала, что подруги меня забудут, и была убеждена, что ничто не скрасит праздник, если проводишь его вдали от дома.

Но теперь, сидя рядом с Брайсом и держа на коленях фотографию, я уже знала, что это Рождество не забуду никогда. Я думала о тете Линде, Гвен, семье Брайса, о легкости и доброте, которые обрела здесь, но главным образом – о Брайсе. И гадала, о чем думает сейчас он, а когда он вдруг взглянул на меня, мне захотелось объяснить, что он вдохновил меня – так, как сам наверняка даже представить себе не мог.

– Ты о чем-то задумалась, – констатировал Брайс, и я почувствовала, как мои мысли улетучиваются, словно пар, и на их месте остается всего одна.

– Да, – подтвердила я, – точно.

– Поделиться не хочешь?

Взглянув на подаренную им фотографию еще раз, я наконец повернулась и посмотрела ему в глаза.

– Как думаешь, ты смог бы научить меня фотографировать?

Рождественская елка

Манхэттен

Декабрь 2019 года

Официантка подошла с меню десертов и предложила кофе, и Мэгги воспользовалась случаем, чтобы перевести дыхание. Свою историю она рассказывала все время, пока они ели, и даже не заметила, как убрали ее тарелку с почти нетронутым содержимым. Марк заказал кофе без кофеина, Мэгги отказалась – в ее бокале еще оставалось вино. Теперь вокруг них осталось всего полдесятка занятых столиков, шум разговоров в зале понизился до негромкого гула.

– Так это Брайс научил вас фотографировать?! – воскликнул Марк.

Мэгги кивнула.

– И познакомил меня с азами «Фотошопа», который в то время был еще сравнительно новым явлением. А его мама научила меня приемам работы в фотолаборатории – ретуши, экспонированию, кадрированию, объяснила, как важно время в процессе проявления… по сути дела, ныне утраченному искусству создавать фотографии по старинке. Благодаря им двоим, получилось что-то вроде интенсивного курса. Брайс также предсказывал, что цифровая фотография заменит пленку, а Интернет изменит весь мир, и эти уроки я заучила назубок.

Марк поднял бровь.

– Впечатляет.

– Он был умным.

– И вы сразу начали снимать?

– Нет. Брайс не изменил себе – решил, что и я должна учиться так же, как он, поэтому на следующий день после Рождества явился ко мне с книгой по фотографии, тридцатипятимиллиметровой «Лейкой», инструкцией и экспонометром, – улыбнулась Мэгги. – Строго говоря, у меня продолжались каникулы, так что мне требовалось только закончить недоделанные задания. В любом случае я к тому времени заметно продвинулась вперед в уроках, так что мне оставалось больше времени на изучение фотографии. Брайс показал мне, как заряжать пленку, как меняются снимки в зависимости от различных настроек, как пользоваться экспонометром. Вместе со мной он проработал все инструкции, разобрал по принесенной книге вопросы композиции, выбора кадра, моменты, которые надо учитывать при попытке сделать снимок. Да, все это ошеломляло масштабами, но он последовательно, пошагово разбирал один вопрос за другим. А потом, само собой, устроил мне проверочную работу.

Марк улыбнулся.

– Когда же вы самостоятельно сделали первые снимки?

– Прямо перед Новым годом. Все черно-белые, и было гораздо проще проявлять негативы в виде листа «контролек», а потом печатать фотографии в лаборатории у Брайса. Нам не требовалось посылать пленки в Роли на проявку, что меня особенно радовало, ведь денег у меня было негусто. Только те, что мама дала мне в аэропорту.

– Что вы снимали в первый день?

– Несколько видов океана, старые рыбацкие лодки, привязанные у пристани. Брайс заставлял меня менять настройки диафрагмы и выдержки, и когда я получила листы с «контрольками», я… – она задумалась, подбирая точное слово, – была потрясена. Разница просто ошеломила меня, только тогда я впервые начала по-настоящему понимать, что имел в виду Брайс, говоря, что в фотографии главное – поймать свет. И меня зацепило.

– Так быстро?