Железное испытание

В зале послышалось несколько громких восклицаний и волна перешёптываний. Аарон нервно посмотрел по сторонам и начал садиться, но Мастер Норт покачал головой и жестом остановил его.

Руки Тамары, сжатые в кулаки, лежали на коленях, и девочка обеспокоенно переводила взгляд с Мастера Руфуса на своих родителей, молчаливых и поджавших губы. Кэлл ещё никогда не был так рад находиться не в центре внимания. Создавалось ощущение, что все присутствующие пожирали Аарона глазами. Только Тамара выглядела рассеянной; наверное, она была обеспокоена тем, что её родители могут выбежать на сцену и поколотить Мастера Руфуса сталактитом.

Один из представителей Совета спустился с верхнего яруса скамей и сопроводил Аарона на сцену. Когда Аарон заметил Тамару и Кэлла, он слегка улыбнулся и приподнял брови, словно говоря: «Это дурдом какой-то».

Кэлл почувствовал, как уголки его губ изогнулись в ответной улыбке.

Мастер Руфус покинул сцену и занял освободившееся место рядом с Мастером Нортом. Мастер Норт наклонился и что-то прошептал Мастеру Руфусу. Руфус кивнул. Из всех присутствующих в зале Мастер Норт казался менее всего удивлённым речью Мастера Руфуса.

— Совет Магов хотел бы официально подтвердить, что Аарон Стюарт обладает склонностью к управлению магией хаоса. Он наш Макари!

Член Совета улыбнулся, но Кэлл понимал, что его улыбка наиграна. Наверное, он сдерживался, чтобы не высказать Мастеру Руфусу всё, что думает. Казалось, речь наставника никому не пришлась по душе. Однако после заявления представителя Совета раздались аплодисменты; Кэлл и Тамара топали и свистели громче всех, словно они были на хоккейном матче. Аплодисменты продолжались, пока член Совета не призвал всех к тишине.

— Итак, — проговорил он, — надеюсь, все вы понимаете, насколько Макари важны. У Аарона есть обязательства перед всем нашим миром. Только ему под силу восстановить ущерб, нанесённый так называемым Врагом Смерти, освободить мир от угрозы Одержимых хаосом животных и защитить нас от теней. Ему надлежит следить за выполнением Договора и поддержанием мира.

С этими словами представитель Совета позволил себе бросить гневный взгляд на Мастера Руфуса.

Аарон с трудом сглотнул.

— Спасибо, сэр. Я сделаю всё возможное.

— Но никто не должен проходить такой сложный путь в одиночку, — продолжил член Совета, глядя на остальных присутствующих. — Обязанностью всех твоих соучеников будет присматривать за тобой, поддерживать и защищать тебя. Иногда быть Макари — это тяжкое бремя, но Аарону не придётся нести его в одиночку, верно?

На последнем слове голос представителя Совета стал громче.

Аудитория снова зааплодировала, на этот раз — самим себе, в качестве обещания. Кэлл хлопал настолько громко, насколько мог.

Засунув руку в один из карманов формы, представитель Совета вытащил тёмный камень и протянул его Аарону.

— Мы больше десяти лет хранили это, и для меня большая честь передать его тебе. Вероятно, ты знаешь, что это камень-показатель, который ты получаешь, когда овладеваешь мастерством в какой-то стихии. Твой камень — чёрный оникс за пустоту.

Кэлл наклонился вперед, чтобы лучше рассмотреть камень, и его сердце глухо забилось. На ладони члена Совета лежал близнец камня, закреплённого на браслете, который его отец прислал Мастеру Руфусу. А значит, этот браслет когда-то принадлежал Макари. За отцовскую жизнь их родилось всего два. Было только два мага Хаоса, которым мог принадлежать браслет: Верити Торрес или Константин Мэдден.

Мальчик перестал хлопать и уронил ладони на колени.

ГЛАВА 19

После церемонии Аарона быстро увели члены Совета. Мастер Руфус снова поднялся на сцену и объявил весь день выходным. Казалось, эта новость обрадовала присутствующих даже больше, чем то, что Аарон — Макари. Ученики немедленно разбежались, большинство из них направилось в галерею, а Кэлл и Тамара вдвоём зашагали в комнату по извилистым пещерам, освещённым сияющими кристаллами.

Бóльшую часть обратной дороги Тамара возбуждённо болтала, очевидно, чувствуя облегчение, что её родители не стали на глазах у всех ругаться с Мастером Руфусом, и не замечая, что Кэлл отвечал преимущественно бормотанием и ничего не значащими звуками. Очевидно, она считала, что статус Аарона как Макари благотворно скажется на всей их троице. Она сказала, что их не должны заботить политические махинации, и что они должны думать об особом отношении, которого удостоятся, и лучших поручениях. Она была в середине рассказа о том, как однажды сможет пройтись по раскалённой лаве, когда, наконец, остановилась, уперев руки в бёдра.

— Почему ты ведёшь себя как чурбан? — спросила она.

Кэлл почувствовал укол обиды.

— Чурбан?

— Можно подумать, что ты не рад за Аарона. Ты же не завидуешь ему?

Её предположение было настолько ошибочным, что целую минуту Кэлл мог только открывать рот.

— Да, я мечтаю, чтобы на меня пялились, как на... как на...

— Тамара?

Возле их двери стоял Джаспер. Он выглядел несчастным.

Тамара выпрямилась во весь рост. Кэлла всегда поражало её умение казаться великаншей, хотя на самом деле она была ниже, чем он.