Железные франки

Придворные дамы и слуги вышли, оставив их наедине. Полутемный покой Алиенор пропах острым, назойливым, тревожащим запахом ее благовоний. Королева, пока еще королева, сидела вполоборота на высоком стуле у окна, вызывающе закинув ногу на ногу, раздраженно помахивая узкой, слегка костлявой босой ступней. Неужто и она проводила дни, высматривая проходящего внизу Раймонда? Если Алиенор была испугана или взволнована, она умело скрывала это, по-прежнему высокомерно взирая на стоящую перед ней хозяйку замка, как всегда уверенная, что ее права не заканчиваются нигде, и уж не маленькой робкой тихоне помешать королеве Франции, герцогине Аквитании и Гаскони, графине Пуатье и владелице многих прочих земель копать всем им могилы. Косой свет выдал тонкие морщинки в углах презрительно изогнутых губ и следы бессонницы и страданий – лиловые тени под глазами, проступившие на грешнице, как тление на трупе.

Удачно, что королева осталась сидеть, так Констанция чувствовала себя выше.

– Ваше величество, как ваша родня и княгиня Антиохии, кровно заинтересованная в успехе этого похода, я осмелюсь умолять вас выполнять ваш долг – быть в этом предприятии поддержкой королю и остальным паладинам.

– Именно об успехе похода я и беспокоюсь. Я собираюсь помогать исполнению единственного разумного плана – присоединить свои войска к ополчению Антиохии, чтобы вместе осадить и захватить Алеппо.

Гарцевать рядом с Раймондом в золоченой кирасе, кокетливо закидывая голову в шлеме с плюмажем? После несчетного множества франкских попыток оказаться именно той всепобеждающей героиней, перед которой рухнет твердыня Нуреддина?

– Ваше величество, эти планы противоречат планам короля. Я не могу допустить, чтобы разлад между вами произошел в моем доме.

Алиенор перевела невеселый взгляд от окна на княгиню:

– Сдается, мадам, ваши планы тоже противоречат планам вашего супруга.

До сих пор Констанции никогда не хотелось ударить другую женщину.

– Ваше величество, я владею княжеством Антиохийским по собственному праву, я могу иметь собственное разумение о судьбе своих владений. Но уверяю вас, я твердо намерена продолжать быть верной супругой князю. О вас же злые языки твердят, что вы подвергли сомнению законность вашего брака и собираетесь разойтись с королем. Мой дом – не место для выяснения ваших отношений.

Вздрогнули тонкие, длинные пальцы свисающих с подлокотников узких кистей рук, взлетели в изумлении высокие брови королевы:

– Именно этот дом, дом моего дяди, моего близкого, старшего родича, должен оказать мне всяческую поддержку!

Алиенор, опозорь себя, и ты быстро обнаружишь, как часто тебе придется делать то, что не хочется! Сними с себя корону, и люди начнут отказывать тебе!

– Ваше величество, этого не случится. Мой дом не может быть местом вашего укрытия. Если вы останетесь здесь, я подниму всех своих вассалов, я прибегну к помощи моей тетки королевы Мелисенды и моего кузена Бодуэна, я обращусь с жалобой к архиепископу, к Святому престолу, в Высшую курию королевства. Я переверну небо и землю, чтобы помешать вам сломать мою и вашу жизни.

В недоумении, не веря услышанному, как если бы наглая прачка потребовала, чтобы королева не пачкала простыни, слушала Алиенор внезапно осмелевшую невзрачную жену Раймонда:

– Вы что, мадам, изгоняете меня из Антиохии? Я хочу остаться под покровительством Рай… князя Антиохийского и вместе со своими воинами завоевать Алеппо!

Королева повторяла «я хочу» с неколебимой уверенностью, что ее желания достаточно. «Я хочу, я не хочу», – говорили французские венценосцы. Но Людовик хотя бы не стряхнул с себя королевский сан, не превратил себя в изгоя, не презрел свой долг и не разрушал чужое счастье своими грешными страстями. Он не лишал себя права поступать по собственному хотению.

– Ваше величество, я не могу потакать вашему безрассудству. Если вы расстанетесь с королем в моем доме, нас обвинят в случившемся. В Антиохии не важно, чего хотите вы, здесь важно, чего хочу я. Это моя земля, завоеванная моими предками, управляемая моими родичами, заселенная преданным мне населением. Я окружена вассалами, поклявшимися мне в верности. Я буду защищать свое княжество, свою семью и свое доброе имя.

– Значит, вы разрушите все планы и чаяния собственного супруга, потеряете единственную возможность сокрушить смертельного врага, заставите князя предать его кровь, отказав дочери его брата в покровительстве и укрытии. Кто же из нас лишился рассудка?

Скользкой змеей вывертывалась из обвинений эта Иродиада, словно не она сама предала поруганию кровные связи и разрушала приютивший ее дом. Но на каждый ее вопрос Констанция мысленно восклицала: «Да! Да!» А вслух она сказала голосом дамы Филомены:

– Все это – ваша вина. Я не стану покрывать прелюбодейство и кровосмесительство.

– Боже мой… – голос Алиенор пресекся от изумления, она закрыла лицо руками. – Вы сошли с ума… я… я не могу поверить, что слышу такое. Вы страшно ошибаетесь, мадам.