Железный марш

Что же все-таки с ним произошло? Может быть, доконали такие же крутые партнеры и конкуренты? Нет. С этими бы он мигом разобрался… Значит, опять поссорился с женой. Этой самодовольной и абсолютно безмозглой шлюхой, которая напропалую изменяла мужу в его же собственном доме, наивно полагая, что он этого не знает и не видит! Видел. Еще как видел! Даже прокручивал Наташе по видео кое-какие пикантные записи, сделанные скрытой камерой. Но жену до поры до времени терпел. Потому что души не чаял в своем маленьком сынишке. А на ее амурные похождения ему давно было наплевать. Так и говорил: «Если бы не сын — давно бы закатал эту тварь под асфальт!» И Наташа знала, что были это отнюдь не пустые слова…

Любил он и свою дочь от первого брака. Наивную и взбалмошную девчонку, которой все в этой жизни слишком легко давалось, и поэтому, наверное, она до сих пор не научилась ценить то, что имеет. Всерьез за нее переживал. Особенно когда эта дурочка влюбилась в своего собственного охранника и надумала выскочить за него замуж. Мелодрама, да и только! Даже приезжал к Наташе советоваться. И та всецело одобрила его решение предоставить девчонке полную свободу. Пусть трахается в свое удовольствие. Ее от этого не убудет. А от притока мужских гормонов рано или поздно и мозги на место встанут.

Странное дело — у него было все, чего только в состоянии пожелать человек. Но сам он при этом не был счастлив. Потому и использовал Наташу вместо жилетки. Не плакался. Но действительно нуждался в ее сочувствии и утешении. А утешать она умела. Любой мужчина в ее объятиях напрочь забывал о своих житейских проблемах. Забывал обо всем, кроме нее. Потому что она была не просто женщиной, но Женщиной с большой буквы. Причем никто ее этому не учил. Просто родилась такой. И со временем открыла в себе этот удивительный дар глубокого душевного сопереживания, который вкупе с ее редкой красотой и любовным пылом привораживал мужиков намертво.

Стыдно сказать: начинала-то обычной плечевой путанкой, зарабатывающей свой хлеб на бескрайних дорогах родного отечества. (И куда ей было податься — нищей сироте из забытого Богом провинциального городишки?) Но быстро добралась до Москвы и остепенилась. Стала работать только за валюту, то и дело повышая себе цену. Затем, по милости тогдашнего своего покровителя, попала стриптизеркой в «Манхэттен-экспресс», где уже вовсю засияла как подлинная звезда. Респектабельные клиенты в попугайских пиджаках специально приходили туда поглазеть на нее. Многие ее имели. И она с них тоже неплохо поимела. Но продолжалось это лишь до того дня, пока там же, в «Манхэттене», она однажды не встретила его, сделавшись отныне только его собственностью. И ни разу, ни минуты об этом не пожалела…

Жалела она лишь об одном — что до сих пор не было у нее детей. А ведь ей недавно стукнуло целых двадцать четыре года! Для своей профессии была она все-таки излишне чувствительна и сентиментальна. И порой в одиночку просто выла белугой от непосильного желания стать матерью. Но решиться на это сейчас — означало перечеркнуть в самом зените ее карьеру. Перечеркнуть саму себя. И стать просто бабой. Для которой главное в жизни уже не она сама, а это маленькое беспомощное дитя. Единственный и главный смысл всей ее бабьей жизни.

Несмотря на его более чем щедрую опеку, она до сих пор продолжала танцевать. Продолжала, главным образом, потому, что это именно ему нравилось. Разумеется, то же самое можно было делать и дома, так сказать, в интимной обстановке. Но он почему-то любил видеть ее на сцене. В блистании цветных огней. Под взглядами сотен глаз тщетно вожделеющих ее толстосумов. Видеть и наслаждаться тем, что принадлежит она только Ему одному. Ничего не поделаешь, был он несколько тщеславен. И как всякий взрослый мальчишка, любил грешным делом похвастаться любимой игрушкой перед другими. Но за это она его великодушно прощала. Хотя, если честно, паясничать на сцене в чем мать родила ей давно уже обрыдло. А хотелось мирного домашнего уюта, душевного тепла, невинного детского лепета… Господи, неужели у нее никогда этого не будет?!

Примчался он неожиданно скоро. Наташа едва успела немного привести себя в порядок, как по домофону раздался нетерпеливый тройной звонок — его звонок-предупреждение. Разумеется, у него, как и положено хозяину, были от ее квартиры собственные ключи, а звонил он главным образом для того, чтобы предупредить Наташу. И она тотчас устремилась к двери — легкая, свежая, волнующая, готовая приласкать и утешить.

— Привет, зайка, — с порога неуверенно улыбнулся он.

«Господи, точно что-то случилось!» — с тревогой подумала Наташа, сразу заметив, как он был бледен.

— Игорешенька, милый, — промурлыкала она, прижимаясь к нему всем телом, и спрятала лицо на его широкой груди. — А я, дура, боялась, что ты меня совсем разлюбил…

— Почему?

— Как же, ты ведь целых три дня не появлялся! Целых три дня, понимаешь? А я… Я так по тебе скучала…

— Дела были, зайка. Столько всего навалилось… В общем, долго рассказывать. И ни к чему тебе это.