Железный тигр

— Я думаю о завтрашнем дне. Мы снова очень приблизились к реке. Если китайцы сумели быстро продвинуться по тому берегу вдоль реки на бронетранспортерах и переправить на наш берег патрули, нам придется туго. Ну, а если мост через ущелье Соким тоже разрушен, нам придется идти пешком.

— Оставим все это до утра, — решил Драммонд. — Сейчас я в состоянии думать только о еде.

Когда Ахмед передал им тарелки с тушеным мясом и бобами и они приступили к трапезе, в кузов поднялся отец Керриган, сопровождаемый Хамидом.

— Вы не отнесете мистеру Брейкенхерсту что-нибудь поесть? — сказал Керриган Ахмеду и, нахмурившись, обратился к Драммонду: — Не слишком ли вы были с ним жестоки? У любого на его месте могли немного сдать нервы. Вы все люди.

— А вот о людях он никогда не думал, — спокойно заметил Драммонд.

Старый священник помрачнел еще больше, понимая, что здесь есть что-то такое, чего ему пока знать не дано. Драммонд обошел машину и сел в кабину.

Он сидел в тепле и курил, а Ахмед принес ему кружку крепкого, обжигающе горячего чая. Немного спустя появился Шер Дил.

— Я составил расписание дежурств. Вы смените Амала на дороге в десять, а потом будете здесь в карауле один час с четырех утра. Подъем для всех в пять. Нам предстоит трудный день.

Он исчез в темноте, и Драммонд натянул на голову отороченный мехом капюшон куртки. Сейчас десять. Есть еще время поспать пару часов. Он устроился в углу и закрыл глаза.

* * *

Он бежал по длинной темной дороге, а где-то впереди была Джанет. Она звала его, а он знал, что сзади, за ними, что-то ужасное. Он бежал все быстрее, а дорога превратилась в настоящее болото, и он уже увязал в этой тине по щиколотку. Завеса дождя становилась все плотнее, и вот он уже потерял девушку из виду. И только по звуку ее голоса он догадывался, что она еще здесь. Голос все затихал, его охватил страх, и вдруг какое-то чудище грубо схватило его за плечо.

Драммонд вдруг проснулся, ощутил ночной холод и понял, что кто-то трясет его изо всех сил. Он заворчал и потянулся. Из темноты раздался голос Ахмеда:

— Мне кажется, вам приснился дурной сон, сагиб.

— Что, уже пора?

— Да, сагиб.

Драммонд пару раз глубоко вздохнул, чтобы прийти в себя, натянув перчатки, взял автомат, открыл дверцу и спрыгнул в грязь.

Он шел через сосновую рощицу к дороге под непрекращающимся дождем. Темнота, казалось, еще более сгустилась.

Пройдя немного, он остановился и тихо позвал:

— Амал, где ты?

Бенгалец выступил из темноты и подошел к нему.

— Драммонд-сагиб?

— Что-нибудь было?

— Ничего, только дождь и снова дождь. Скоро пойдет снег. Я знаю, так бывает в это время года.

— Будем надеяться, что этого не случится, — ответил Драммонд, и бенгалец исчез в темноте.

Драммонд отыскал упавшее дерево и уселся на него, сложив руки и положив автомат на колени. Но холод пробирал его до костей, и время от времени он вставал и немного прохаживался вокруг, притопывая, чтобы согреться. Наконец, плюнув на все предосторожности, он закурил сигару. Она была отвратительной, но от тлеющего в темноте огонька ему стало как-то спокойнее. Докурив, он тут же закурил другую.

И вдруг ему послышались какие-то звуки. Он вскочил, стал прислушиваться и наконец понял, что кто-то идет к нему по грязи от лагеря. Потом шаги ненадолго смолкли, будто идущий на секунду растерялся, и снова возобновились, но теперь они были почти крадущимися.

Драммонд очень осторожно положил горящую сигару на ветку дерева, а сам скользнул в темноту.

Он прошел назад по кругу, так, чтобы наверняка оказаться позади идущего, и потом двинулся вслед за ним. Сквозь мглу он увидел очертания человека, а перед ним огонек горящей сигары. Драммонд бросился вперед, положил незнакомцу руку на плечо, а когда тот обернулся, ударил его кулаком в живот.

Неизвестный корчился на земле, а Драммонд зажег спичку. Это был Брейкенхерст, и его русский автомат, из тех, что лежали в грузовиках, валялся рядом в грязи. От дождя спичка зашипела и погасла.

Немного погодя Брейкенхерст застонал и сел.

— В чем дело? — спросил он дрожащим голосом.

— Напрасно вы подкрадывались в темноте, — заметил Драммонд. — Это можно неправильно понять.

— Я хотел поговорить с вами, и только, — сказал Брейкенхерст. — С вами одним. Хотел объяснить, что произошло в Садаре. Когда перекрытия начали обваливаться, я ничего не соображал. Не понимал, что происходит. Я кинулся в "лендровер", и когда больше никто не выскочил из дома, решил, что все погибли.

Драммонд знал, что это наглая ложь, но решил не показывать виду.

— Ничего страшного. С кем не бывает.

Брейкенхерст поколебался немного, а потом спросил:

— А вы кому-нибудь говорили об этом?

Драммонд отрицательно покачал головой:

— Только я и Хамид знаем об этом, но нас тревожат куда более важные вещи. — Он стоял над ним в темноте, спокойный и непреклонный. — Идите лучше спать. Это вам на пользу.

Брейкенхерст поплелся назад, не сказав ни слова, а Драммонд вернулся к своему дереву. Спустя полчаса его сменил Шер Дил.

— Ничего не произошло?

Драммонд покачал головой.

— Все спокойно, — ответил он и начал пробираться по грязи обратно к лагерю.