Желтый дом. Том 1

— У русского национализма три пути в основном. Первый — холуйство перед начальством, «национальная гордость», шовинизм, имперские устремления. Это мне не подходит. Второй — «бей жидов, спасай Россию». Это не подходит мне тем более. Третий — против высшей власти. Это тоже мне не подходит, ибо это — нечто ужасно консервативное, провинциальное. Это — та же власть, только либо еще дремучее нынешней, либо новая революция. К счастью, такая невозможна пока. И вообще, я к людям отношусь не по национальному признаку, а личностно. Может быть, я даже с неграми мог бы дружить. И с китайцами. Не знаю. И, честно говоря, меня наш великий русский народ скорее раздражает своим холуйством и покорностью, чем вызывает сочувствие.

— Так чего же ты хочешь?

— Я бы хотел иметь житейские блага и житейский успех, но за счет своих природных способностей, труда и мужества. Но я и этого уже не хочу.

— Почему?

— Потому что это невозможно. Когда я учился в школе, все считали меня способным. Но я не вылезал, надеясь на то, что учителя сами позаботятся о моих способностях. Но он заботились совсем о другом. В университете я сам и преп даватели (не говоря уж о студентах) чувствовали, что я порядок выше их банды, а меня за это чуть не исключил придравшись к пустяку. А в институте? Даже Учитель считает, что я способнее его. А уж с точки зрения способностей, трудолюбия и оригинальности — он фигура номер оди в наших кругах. Но и он висит на волоске, а меня общим усилиями загоняют в неудачники.

— Так в чем же дело?

— Для меня нет проблемы, чего я хочу. Я к миру отношусь иначе: я могу лишь сказать, против чего я не протестую. Например, я не против подработать сотню-другу Я могу статью кому-нибудь написать. Могу диссертацию сделать какому-нибудь кретину из богатой окраинной республики. Но чтобы за приличную плату.

— Если ты готов продавать свой труд «частнику», почему бы тебе не «продаться» государству?

— Тут есть серьезная разница. С «частником» у меня деловая сделка, и все. Государство тоже представляют люди. «Продаваться» государству — значит продаваться людям же, но уже на других основаниях: тут речь идет не о продаже отчуждаемого продукта труда, а о продаже своей собственной личности, самого себя.

— Кажется, я тебя понимаю. Для моего поколения так проблемы не было. Мы не воспринимали нашу личную сделку с государством и обществом как продажу своей личности, ибо для нас государство и общество еще не противостояли нам как нечто данное от природы и чуждое нам. Мы еще сами их творили в какой-то мере, они еще выступали для нас в качестве продукта нашей личности.

— А меня вообще можно не принимать во внимание, — говорит Поэт. — Мое поколение есть лишь промежуток между вашими, переход от одного к другому. Для нас проблемы одного поколения теряли смысл, а проблемы другого еще не обрели смысла. Своего же собственного у нас не было ничего.

Кто мы

Поразительное явление, говорит Учитель. У нас необжитой земли больше, чем в любой другой стране мира, а мы лезем и лезем в Европу, где и без нас тесно, в Южную Америку, в Африку. Лезем в обжитые места. Тебе это ни о чем не говорит? А стоит задуматься. То же самое у нас происходит в философии. Лежат совершенно неисследованные пласты языка, на изучении которых можно построить великолепную «диалектическую логику», отвечающую всем требованиям науки и буквально соответствующую Их идиотским идеалам. А Они? Они лезут непременно в чужую область, давным-давно обработанную и обжитую, — в ту же формальную логику. Вот, например, отношение народа к Партии, Правительству, Вождям и т.п. Поносит их народ? Поносит. Значит ли это, что он их не любит? Нет. Восхваляет он их? Восхваляет. Значит ли это, что он их любит? Нет. Здесь неприменима формальная логика. Неприменима в том смысле, что это — не ее сфера. Она определяет свойства языковых выражений, а не свойства какого-то конкретного вида вещей неязыковой природы. Таких примеров, как я привел, полно. Родители, ругая своих детей, не перестают их любить. Сослуживцы, хваля друг друга, могут ненавидеть друг друга в то же самое время. В действительности часто встречаются случаи, когда предметы обладают одновременно противоположно направленными признаками. Так, человек может одновременно любить и ненавидеть другого человека в одном и том же отношении. Вот и копайте такие случаи. Простор! Все можно открывать заново. Для таких противоположно направленных признаков (тенденций) уже будет неверно, что наличие одной исключает другую. Клянусь, я бы мог Им за пару лет сочинить «диалектическую логику», которая имела бы бешеный успех. Но Они скорее примирятся с моей критикой Их «диалектической логики», чем с моими позитивными предложениями по ее улучшению. Опять-таки в чем дело? Да в том, что мы можем жить только за счет творческих соков, выделяемых другими. Мы — не творческое общество, а паразитарное. Мы — раковая опухоль на теле цивилизации. И это очень страшно. И ужасно обидно, что мало кто замечает это. Легкомыслие Запада на этот счет поразительно.