Жемчужный узел

Оставшись одна, Лизавета тяжело опустилась на кровать. Та сильно прогнулась под её весом, но, к чести Добрыни, не скрипнула. Лизавета прикрыла глаза. Спать не хотелось — ещё бы, она едва встала! — но хотелось погрузиться в себя, понять, что с ней происходит. Стоило смежить веки, и перед ними замелькали образы последних часов: испуганный окрик отца, улыбчивый Лад, хмурая Ольга, суровый только на вид Добрыня — и водяной. Конечно, нечисти Лизавета не встречала, но в воображении живо явился толстый старикан с длинной бородой, круглым носом и пронизывающим взглядом неприятных, маленьких глаз. И как отец мог её такому отдать?

05

— А я гадал, когда же ты выйдешь! — махнул рукой Добрыня, когда Лизавета спустя лишь пару минут вновь показалась в обеденной зале.

Звучный голос его вновь привлёк к ней избыточное внимание. Проходя между столиками, она почти физически ощущала изучающие взгляды местных. Один мужичок — Лизавета не видела его лица, только изношенные сапоги да мятую рубаху — смотрел ей вслед, до тех самых пор пока она не подошла к Добрыне.

Только рядом с ним Лизавета чувствовала себя спокойно. Добрыня знал её отца и в чём-то даже был на него похож: такой же высокий, широкоплечий, могучий, но вместе с тем отзывчивый и добрый. От него веяло спокойствием, и это чувство словно распространилось на Лизавету.

Она попросила у Добрыни холодной воды: жара на постоялом дворе царила невыносимая.

— Да, душновато тут у нас, — Добрыня поправил ворот рубахи. — Ты б сходила на улицу: там всяко посвежее будет, легче задышится.

Он был прав, однако правота эта Лизавету не убедила. Она понимала, что снаружи останется совсем одна в чужом месте, в окружении незнакомых людей. Даже одетая в простой сарафан она выделялась на их фоне осанкой, манерой себя держать. Лизавета видела это в случайно перехваченных взглядах.

— Можно мне просто ещё воды?

Добрыня, пожав плечами, заново наполнил стакан. Однако вода лишь утоляла жажду, но не остужала. Лизавета почувствовала, как по спине стекает капелька пота, и обречённо вздохнула.

— Хотя, пожалуй, вы правы. Пойду подышу.

К чести Добрыни, он не стал усмехаться — мол, я же говорил. Просто кивнул и продолжил протирать стаканы, ровной шеренгой расставленные перед ним.

Снаружи, несмотря на высоко стоявшее солнце, и впрямь стало легче. Палило нещадно, но спасали порывы ветра — лёгкого и прохладного. Остановившись на крыльце трактира, Лизавета с удовольствием вдохнула полной грудью… и поперхнулась от неожиданности.

— Эй, красавица! — окликнул её незнакомый мужчина.

Она попыталась притвориться, что не понимает, к ней ли он обращается. Деланно заозиралась по сторонам, отступила в тень.

— Да куда ж ты, давай потолкуем!

— Нет, спасибо, — голос подвёл: слова эти Лизавета почти просипела.

— Вежливая какая — прямо видно, шо городская. Расскажи-к, как там в городе живётся? Правда терема богатые, каменные?

Он подошёл ближе, встал у самого крыльца. Теперь мужчину и Лизавету отделяла лишь пара шагов, и до неё долетел запах хмеля. Сердце забилось быстрее: пьяницы всегда пугали девушку — казалось, в своём забытьи они способны на что угодно.

— Ага, каменные, — пробормотала она, рукой нащупывая дверь в трактир.

— Э, ты куда собралась! — попытка побега не осталась незамеченной.

Обиженный, мужчина шагнул на крыльцо. Лизавета внутренне сжалась, борясь с желанием зажмуриться. Вдруг показалось, что незнакомец сейчас с невиданной прытью подскочит к ней, схватит запястье, отрежет путь к отступлению. Краски мигом схлынули с лица, мурашки пробежали по телу.

— Эй, милсдарь!

Пропойца даже не сразу понял, что обращаются-то к нему.

— Мужик, я тебя спрашиваю!

Лизавета и её преследователь повернули головы одновременно.

На дороге стоял мужчина, явно не местный: выдавал узелок за спиной. Выглядел он при этом пускай и бедно, но опрятно — и точно был трезвым, что Лизавету изрядно успокоило.

— Это постоялый двор?

— Это, — пропойца, помедлив, кивнул.

— Ага, благодарствую.

Путешественник поправил мешок на плече и двинулся вверх по ступенькам. Походя, оттеснил нетрезвого мужичка в сторону, кивнул Лизавете — она нерешительно улыбнулась в ответ.

Но улыбка быстро сползла с лица, когда мужчина так же, проходя, шлёпнул её пониже спины, будто какую-то крестьянку. Щёки Лизаветы мгновенно вспыхнули, жар прилил к телу. Она понимала, что нужно развернуться и осадить наглеца, но с мгновение не могла пошевелить и пальцем — и этого хватило чтобы он, ухмыльнувшись, переступил порог. Лизавета снова осталась с пьяницей наедине.

Она слышала — тот пытался что-то сказать. Но, видит Бог, у неё не было сил слушать. Ведомая неуместным, но всё же накатившим стыдом, Лизавета подхватила юбки и быстро, как могла, кинулась вниз по лестнице. Пропойца не успел её остановить — Лизавета пронеслась мимо, лишь задев ненароком его плечо.

— Извините! — пискнула она, не обернувшись, и продолжила бежать дальше: через деревню, на лесную тропку, в тень редких деревьев.