Женить чудовище

Он наконец развязывает мой халат и медленно стаскивает его с меня, приговаривая:

– Те, кто готов прыгнуть в постель с мужчиной на первом свидании меня не интересуют. Мне нужна нормальная девушка, которая хотя бы пару месяцев поломается прежде, чем допустить меня до тела.

Его слова действуют на меня как ушат ледяной воды. Это что же получается: у него в голове там своя классификация женщин? Одни, значит, нормальные, а другие не кондиционный товар. А я, интересно, под каким ярлыком? Скорей всего, я прохожу у него в группе «женщины с низкой социальной ответственностью». Мы ведь знакомы меньше недели, а я уже позволяю раздевать себя и тискать.

Разозлившись, я отталкиваю Василия в сторону и поспешно натягиваю халат обратно.

– Перестаньте меня лапать вообще, грязное животное!

– Что? – Он цепенеет в недоумении. – Танчик, ты чего?

– Я вам не скорая эротическая помощь. Я пиарщица.

– Это такие ролевые игры? – Василий все еще не поймет случившейся во мне перемены. – Я такого не люблю, Тань. Я старомоден.

Ей-богу, хочется чем-нибудь его стукнуть. Я спрыгиваю со стола и крепко, на узел, затягиваю пояс халата.

– Я не буду с вами спать, не надейтесь.

– Почему это?

– Не хочу.

Он ухмыляется:

– Ну зачем ты врешь, Танчик? Хочешь и даже очень.

Я чувствую, как краснею, лепечу:

– Вам показалось.

Он опять пытается обнять меня, но я отскакиваю в сторону, выставляю вперед руку, как бы запрещая ему приближаться.

– У меня было кратковременное помутнение, Василий, – честно говорю я. – Но больше такого не повторится.

Он скептически приподымает одну бровь.

– Уверена?

– Я сделаю для этого все, от меня зависящее.

Василий приваливается к стене, скрещивает руки на груди.

– Делай. С удовольствием понаблюдаю.

Мне кажется, или он сейчас пошло шутит? Кровь в моих венах бурлит от возмущения.

– Я думаю, вам лучше поехать к себе, – твердо говорю я.

– И чего я там не видел?

– Или можете поехать в любое другое место, – добавляю я. – Главное, покиньте мою квартиру. Ко мне сейчас должны приехать гости, так что вы будете мне мешать.

– Не буду. Я знаком с правилами хорошего тона, так что впишусь в любое общество.

– Василий, пожалуйста, уезжайте.

– Не могу. Я нервничаю перед свиданием, мне нужна твоя поддержка. И ты должна рассказать мне о той девушке, с которой я завтра встречаюсь. – Он грозно сдвигает брови. – Готовь меня к свиданию, черт возьми! Я за что тебе плачу?

– Я завтра расскажу вам про девушку.

– Завтра я не смогу с тобой побеседовать – буду занят до вечера. – Его голос полон яда. – Придется тебе, Танчик, сейчас отменить гостей и уделить внимание рабочим обязанностям.

– Я не могу отменить гостей.

– Мне начхать! Будем, значит, обсуждать все при них, – Василий прямо расцветает, видя, как загоняет меня в угол. – Не волнуйся, Танчик, твои гости нисколько меня не стеснят.

Он плюхается за стол и машет рукой.

– Чаю мне наведи. И блины сюда свои тащи – я сегодня еще ничего не ел.

– Обойдетесь, – говорю я Кузнецову. – Без блинов. Я их не для вас готовила.

– В смысле?

Я поднимаю с пола рубашку, вручаю ему.

– Оденьтесь, пожалуйста. Блины я для детей напекла, а вам могу предложить остатки позавчерашнего борща.

– Да ты прямо воплощение гостеприимства, – цедит Кузнецов. – А, впрочем, я согласен: грей мне борщ, я его люблю. Тем более он уже настоялся, окреп, так сказать.

Глава 20

В дверь звонят, и я иду открывать. На этот раз за порогом стоит Соня с детьми, что не может не радовать. Соня смотрит через мое плечо и тут же глупо хихикает:

– Ой, помешала? Прошу прощения.

– Что? – Я оглядываюсь. От входной двери отлично видно Кузнецова, который развалился за столом. Он только-только натянул рубашку и застегивает пуговицы.

– Танька, какой все-таки красавчик! – наклонившись ко мне, шепчет Соня. – Я прямо завидую.

– Это не то, что ты думаешь, – бормочу я.

Она многозначительно хмыкает и вталкивает в квартиру детей. Те тут же разбредаются в разные стороны, а я начинаю переживать за сохранность собственного имущества. Пытаясь пресечь возможные безобразия, кричу:

– Ребята, мойте руки и идите на кухню. Мы сейчас будем обедать.

Соня теребит поясок моего халата, смотрит заискивающе.

– Тань, тут такое дело… Они не хотели к тебе ехать. Совсем. Ну и я пообещала, что ты устроишь им пикник в парке.

– Чего?

– Тань, ну это же совсем не трудно, – подбадривает Соня. – Возьми покрывало, бутеров каких-нибудь. У тебя термос есть?

– Есть.

– Ну и его, значит, возьми. Детям полезен свежий воздух, да и ты заодно позагораешь, а то бледная как моль.

Я вдруг оживляюсь. А пикник – это даже хорошо. Кузнецов притащился ко мне расфуфыренный: в каких-то явно дорогих брюках, в туфлях. Благодаря пикнику я сейчас от него избавлюсь: не потащится же он такой нарядный с нами в лес.

– Ладно, – говорю я Соне. – Так и быть, устрою твоим пикник.

– Спасибо. Ты настоящий друг! – Подруга чмокает меня в щеку и тут же убегает, видимо, чтобы я не успела передумать.

Закрыв за ней дверь, я иду на кухню паковать блины.

– Пикник? – Кузнецов смотрит на меня с вызовом. – Я не ослышался?

– А что такого?