Женщины Девятой улицы. Том 2

Однажды Джон познакомился с режиссером по имени Герберт Мачиз. Тот раньше руководил парижским театром и привлекал к подготовке постановок художников, музыкантов и поэтов[1717]. Джон счел такой подход неотразимым. И вот, имея в своем распоряжении все необходимые компоненты: поэтов для написания пьес, художников для создания декораций, композиторов для сочинения музыки, — Джон с Гербертом создали «Театр художников». По словам Мачиза, театр должен был работать «без оглядки на кассовые сборы и без желания угодить широкой публике»[1718]. Это предприятие фактически провозглашало, что стремится к банкротству. Как и следовало ожидать, конкуренты у него практически отсутствовали.

Офф-Бродвей[1719] в те времена еще почти не существовало. Единственными театрами, которые хоть как-то приблизились к передовой концепции Мачиза, были «Живой театр» Джудит Малины и Джулиана Бека в Нью-Йорке и «Театр поэтов» в Кембридже[1720]. Объяснялось это просто: во Франции аудитория для театра абсурда имелась издавна, но практичные американцы относились к экспериментальным театрам с не меньшей осторожностью, нежели к авангардизму в живописи. Сразу после войны Бродвей старался отвечать на запросы публики, ищущей смысл жизни, выбирая к постановке ультрасовременные пьесы. В театральном квартале Грейт-Уайт-Вэй[1721]

шли пьесы «Мухи» и «За закрытыми дверями» Сартра. Однако потом антикоммунистически настроенные члены Конгресса окрестили Бродвей «Великим красным путем». А американские зрители, оправившиеся от послевоенного безумия, выбирали что-то менее провокационное, чем философские пьесы, для вечернего выхода в свет[1722]. Многие в качестве приятного времяпрепровождения шли на веселые мюзиклы. Другим, как утверждал Мачиз, хотелось видеть самих себя в персонажах, которые с успехом борются с жизненными трудностями[1723]. Среди произведений на эту тему встречались пьесы гениальных авторов, например Юджина О’Нила, Артура Миллера, Теннесси Уильямса и Лилиан Хеллман. Впрочем, Джон Майерс считал их усилия напрасными

[1724]. По его словам, театр превратился в очередной «способ отвлечься, дающий людям темы для послеобеденных разговоров, пока не вынесли стол для бриджа»[1725]. И Майерс, и Мачиз задумали нечто совершенно иное. Их постановки были призваны оставить в стороне «исчерпавший себя натурализм в пользу свежего подхода к проблеме личности в смертельных объятьях современного общества… в мире, в котором все стало невероятно трудным для понимания»[1726]

.

Первый спектакль, поставленный в созданном ими «Театре художников», назывался «Аутодафе». Пьесу написал хороший друг Джона Теннесси Уильямс. За ним последовала печальная история о послевоенном любовном треугольнике «Попробуй! Попробуй!» Фрэнка О’Хары в постановке Ларри Риверса. Следом зрители увидели пьесу о Джейн Фрейлихер «Представляя Джейн», написанную Джимми Шуйлером (режиссером выступила Элен). Потом Грейс поставила аллегорию о сексе «Красная Шапочка», которую сочинил Кеннет Кох[1727]. «Вплоть до начала репетиций я думала, что никаких спектаклей не будет. Ведь все только и делали, что друг на друга орали», — вспоминала Грейс[1728]. По ее мнению, самой новаторской из этих первых постановок была «Попробуй! Попробуй!» Ларри. Он «купил кучу труб и скрутил их вместе. Действие происходило на практически пустой сцене, только со скульптурой из труб посередине»[1729].