Жернова. 1918–1953. Двойная жизнь

Именно этих людей он предупредил в своем докладе: к ним будут приниматься самые решительные меры пресечения, если они не прекратят своей подрывной деятельности, хотя и сделал это иносказательно: они не глупые, они поймут. И большинство из них не будет ничего предпринимать против Сталина ни сегодня, ни завтра, но из этого не следует, что они не готовы на решительные шаги послезавтра, если обстоятельства хотя бы на короткое время сложатся не в его пользу. Он не имеет права благодушествовать, он должен все предусмотреть, не позволить ни единому прыщику на теле его личной власти разрастись до болезненного нарыва. Только в этом случае он сможет довести до конца дело, ставшее с некоторых пор делом всей его жизни: сделать Советскую Россию, СССР, самой могущественной страной в мире, а ее народ — самым образованным и культурным, и с этих позиций диктовать всему миру свои условия. Быть может, не понадобится тогда ни новых революций, ни войн, а достаточно будет лишь слегка пошевелить железными мускулами советской власти, как поднимется народ даже в самой отдаленной стране, полетит правительство и восторжествует система социальных отношений, предсказанная Марксом и Лениным. В этом направлении и необходимо работать, не давая никому ни малейшей поблажки, не останавливаясь ни перед какими жертвами.

Что касается личной и, тем более, неограниченной власти, то со временем, когда люди станут другими, когда они действительно осознают свободу как органическую необходимость следовать определенным установлениям, когда труд на благо общества станет тоже органической потребностью каждого человека, вот тогда — и только тогда! — исчезнет необходимость в принуждении и появится возможность в ограничении верховной власти.

Но это будет при коммунизме, а пока нельзя давать народу полной воли: он, как дитя с новой игрушкой, не знает, что с нею делать, из воли может сотворить еще пущую неволю. Хуже того, его волей воспользуются безответственные авантюристы вроде Троцкого или Зиновьева, чтобы навязать народу свою — злую — волю, увести его со столбовой дороги марксова учения, загнать в болото соглашательства и оппортунизма, отдать под власть мировому империализму.

Сталин верил в искренность своих рассуждений о власти, как верил в то, что только он один знает, что и как делать для достижения той цели, которая привела его в революцию — избавить народ от угнетения, страданий и несправедливости. А коли так, то все остальные должны слушать только его, подчиняться только ему, не прекословить, не рассуждать о том, что не касается их непосредственных обязанностей. Люди, однако, привыкли рассуждать и спорить, но не привыкли работать и повиноваться, они при первой же возможности готовы снова превратить партию в дискуссионный клуб. А с такой партией социализма не построишь. С такой партией вообще ничего построить нельзя, с ней можно лишь разрушать построенное другими.

Овации бушевали минут пять-шесть. Потом запели "Интернационал", и по щекам многих потекли слезы, — значит, эти люди понимали, на какую высоту поднялись вместе с партией и страной, вместе с вождем партии и страны Сталиным, под его непосредственным руководством, каких успехов добились, против каких врагов выстояли. Но это сейчас, когда они вместе и под присмотром. Стоит им разойтись, стоит сбиться в отдельные стаи, как они тут же забудут и свои восторженные слезы, и свои клятвы, начнут тянуть общее дело в свою сторону, вставлять палки в колеса, тормозить движение вперед. Иногда — сознательно, но чаще — бессознательно, идя на поводу у других, у обстоятельств, у собственной корысти. Все эти люди, честные и бесчестные, составляют нынче тот пласт бюрократии, который начинался с так называемого "тонкого слоя революционеров". Этим слоем окутана страна, она задыхается под его непроницаемыми покровами. Надо что-то делать. Но что? Новая чистка?

Были уже чистки, однако они мало что изменили в жизни страны. Необходимо что-то другое, а если чистка, то качественно другая, на других основах. Вот она, верхушка пресловутого "тонкого слоя", перед его глазами. Рукоплещет, поет и будто бы со всеми заодно. Но копни поглубже, и обнаружатся мздоимцы, махинаторы, откровенные жулики, сладколюбцы, развратники, забывшие о совести и чести революционеров, или не имевшие их никогда… С этой-то верхушки и нужно начинать чистку. Повод можно создать, как создал его Гитлер поджогом рейхстага, а можно воспользоваться подходящим случаем. Как известно, случайность есть закономерное проявление необходимости, но стоит ли ждать такого случая? Не лучше ли создать его самому?

В зале торжественно гремел "Интернационал"…