Жертвы

Никаких посетителей ни справа, ни слева не наблюдалось. Владельцем оказался огромный чернокожий мужчина в красной майке-джерси, зеленых кожаных шортах и сапогах для верховой езды высотою до колена. Роспись на его теле выполнили в бледно-голубых тонах, пронизанных радужными разводами; она образовала на темной коже сплошной парчовый покров от макушки до кончиков пальцев на ногах. Создавалось впечатление, что смотришь на него сквозь кружево.

Мочки его ушей вытянулись и стали в три раза длиннее нормальных из-за шпилек и цепочек, а в перегородке носа красовались два кольца – у Бекки в «Чет-нечет» кольцо выглядело лучше. Над обеими бровями по лбу проходили дуги из крошечных бриллиантов, вживленных в плоть. Хозяин гостеприимно оскалился, показав остро заточенные верхние клыки.

Махнув рукой в сторону кресла, он потянулся к игле, но замер, увидев фотографию Фрэнки Ди Марджио, которую я достал из кармана.

– Хочешь вот такой отстой? Не делаю, приятель.

– Не соответствует твоим стандартам? – спросил я.

– Это пошлятина, брат.

– Не знаешь, кто…

– Не трать мое время. – Он отвернулся.

– Эту женщину убили.

Мужчина остановился. Звякнул металл.

– Ты – коп?

Я выбирал между правдой и ложью всего мгновение. Потом помахал своим бейджиком консультанта – совершенно бесполезным. По большей части люди не присматриваются к деталям. Он даже не потрудился взглянуть.

– Ладно. Я не знаю ее, приятель.

Шагнув вперед, я поднес снимок к его глазам.

– А знаешь, кто сделал?

Цепочка бриллиантов над одной бровью выгнулась. По потолку рассыпались миниатюрные фейерверки отблесков.

– Может быть.

– Может быть или точно?

– Ну да, – сдался он. – Это мой брат.

– Коллега?

– Нет, брат. Как Каин Авелю.

– Твой настоящий брат?

– Мамочка та же, папочки разные. Я научил его всему, он ушел на вольные хлеба и вот таким занимается!

– Значит, стал твоим конкурентом?

– Конкурентом? Я так не думаю. Это все равно что рисование пальцем сравнивать с Микеланджело.

Я взглянул на лавку старьевщика за перегородкой.

– Он тоже занимается антиквариатом?

– Хренью занимается, вот чем. – Он взял у меня снимок Фрэнки, рассмотрел, хмыкнул. – Да, он много такого дерьма сделал. Как вот эта уродливая змея. Видел когда-нибудь такого аспида? Больше похожа на жабу, страдающую анорексией. И это тоже.

Он показал на ряд точек, по диагонали пересекавших подбородок Фрэнки.

– Посмотри на этого жука. Разве это египетский скарабей? Скорее смахивает на таракана. Вон там настоящий Хепри[51]. – Он ткнул в эскиз на стене. – Мофо попробовал изобразить скарабея – получился больной диабетом таракан. У него нет визуального восприятия; нельзя рисовать скарабея, приставив пистолет к его голове.

– Где я могу найти твоего бездарного брата?

– В Долине, где ж еще?

– Пожалуйста, его имя и адрес.

– Она в самом деле умерла? Хм… Не думаю, что его рук дело. У моего братца для этого кишка тонка, его работы похожи… – Он рассмеялся и постучал пальцем по фото. – Смотри сюда, одна худоба. Кожа да кости. Слишком трусоват, чтобы копнуть внутрь и добраться до сути.

– Понимаю, о чем ты. Так его имя…

– Я назвал свое заведение «Тиграи» – знаешь, что это значит?

– Тигр?

– Нет, приятель, так называется мое племя. Тиграи – благородный народ из Эритреи[52]. Всю свою жизнь я вижу яркие сны, в которых рассказывается, что я происхожу от союза царицы Савской и царя Соломона.

Я покивал.

– Не веришь, – сказал он. – Это твоя проблема. Настанет день, когда цари восстанут и правда ослепительно засверкает.

– Надеюсь, это поможет решить проблему с пробками.

Он уставился на меня. Потом сложился от смеха.

– Значит, ты комик… Люблю комиков, сам в свое время работал с некоторыми. – Он назвал несколько имен, как известных, так и нет. – Обычно они делают скрытые рисунки. Для личного пользования, так сказать.

– Типа маллета[53], – вставил я. – Деловая спереди, отвязная с тыла.

– Маллет – для лохов. – Он ткнул пальцем в фотографию Фрэнки Ди Марджио. Изображение смялось. – Жалко ее, на вид серьезная цыпочка. Хорошая костная структура; я мог бы сделать так, чтоб она собой гордилась. У Тигретто она только время потеряла.

– Так называется салон твоего брата?

– Нет, приятель, так он сам себя называет. Тигретто значит маленький тиграи. Как будто мы итальянцы или что-то вроде того. А заведение называется «Занзибар». Как будто он оттуда. – Мастер захохотал. – А сам-то из Пасадины.

* * *

Через тридцать пять минут я стоял перед рыхлым, мягкотелым темнокожим со светлой кожей и с детским лицом. Наголо обритый череп укреплял впечатление, что передо мной ребенок-переросток. И еще голос. Как у запыхавшегося Майкла Джексона.

Внутри все было как у брата, – тату-салон и разномастное барахло. Увидев фото Фрэнки Ди Марджио, он кивнул.

– А, конечно, узнаю – та, спокойная… Она вас послала? – Тигретто оглядел меня с ног до головы. – Хотите рисунок для личного пользования?

– К несчастью, она мертва. Убита. – Предупреждая его следующий вопрос, я быстро показал бейджик консультанта. Он вытаращился, не обратив внимания на малоубедительные доказательства моей квалификации.

– Убита? О нет… Кем?