Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

«Как только в город без боя зашли передовые отряды Анненкова, население бросилось разбегаться, кто куда мог, ничего не думая о последствиях беспорядочного бегства. Казаки же всех убегавших задерживали и уводили в северную часть города, где находились три глубокие ямы из-под самана. Здесь их раздевали и тут же расстреливали. Когда вечером группа женщин подошла к одной из ям, там кто-то из расстрелянных был еще жив и стонал, просил воды. Неожиданно появившийся казак, выкрикивая грубые ругательства, выхватил шашку и зарубил раненого. Вскоре прибыл и сам атаман Анненков. Проживал он в Славгороде порядочно. Стоял Анненков в поезде при железной дороге и почти ежедневно чинил расстрелы, принуждая предварительно подлежащих расстрелу быть для себя могилы».

Работавший маляром на станции Славгород Николай Голубев сам участвовал в бунте. Восставшие, очистив Славгород от белых, освободили из тюрем политических заключенных, многие из которых оказались закованны-ми в цепи. Преследуя отступавших белых под станцией Карасук они наткнулись на части Анненкова.

Воспоминания

«Сил у нас оказалось явно мало, — вспоминал потом Голубев, — и мы начали отступать назад к Славгороду, где были окончательно разбиты. Кровавый зверь Анненков сразу же начал творить расправу над всеми. Даже женщин, детей, стариков вешали на столбы, привязывали веревками за шею, зацепляли лошадьми и пускали во весь опор. По его приказу забирали всех рабочих без разбору, уводили за город в лощину, ставшую полем смерти и расправ. Деревня Черный Дол, где находился наш штаб, была сожжена дотла, а крестьян, их жен и детей вешали на столбах».

Говорили, что подобным образом атаман хотел заглушить тоску по потерянной близкой душе — ручному медведю. Во всех походах при Анненкове находились прирученные волчица Динка-Анка, лисица и медведь Михаил. Как-то приставленный к ним казак Степан недоглядел, Михаил залез на крышу дома, зацепился за что-то, повис на кольце и задушился. Что тут было! Расстроенный Степан, боясь наказания разгневанного атамана, хотел застрелиться. Атаман двое суток в рот ничего не брал, кроме рома и коньяка. Основательно нагрузившись, требовал казнить всех «краснопузых» подряд, пару раз горько рыдал — так жаль было Михаила. Тоску утопил в вине и крови.

Имеется свидетельство человека и с «той стороны баррикад». Около трех лет служил у Анненкова личным шофером Алексей Ларин. Понятно, немало довелось ему повидать за это время, а память у Ларина оказалась покрепче, чем у хозяина. После ареста он рассказывал следователям:

Воспоминания