Жестянка

Что мы имеем? Не видать здесь никаких следов присутствия человека. Не было на берегах озерца никакой техники в обозримом прошлом, земля всё рассказывает. Это у несведущего могут быть отговорки про траву, ветра и дожди. Примятая трава выпрямится, новая прорастет, а вот сломанные ветки кустов и деревьев, как и вмятины в грунте от шипастого протектора внедорожной резины — они точно останутся. Ерунда все эти дожди и ветра, в саванне хорошо отпечатавшийся след сохраняется очень долго. Да и не видать что-то у нас последствий затяжных дождей, способных за четыре летних месяца выгладить ландшафт. Не тот климат на Жестянке. Во всяком случае, на этой широте. Тем более что лето нынче стоит жаркое, сухое.

Есть и ещё одна хорошая новость — здесь расположены участки твёрдой почвы, так что основная задача заключается в том, чтобы не оставить следов при съезде, именно это может броситься в глаза. Саванна так всем надоела, что никто из редких путников по сторонам головой особенно-то и не крутит. А вот на обочине...

— Хватит глазеть уже, День, вяжите свои заметательные приблуды, — нетерпеливо распорядилась Ирина.

Привязанные позади джипа и прицепа пучки веток мы опробовали загодя. Хватает их метров на двести, потом рассыпаются. Тем не менее, этого достаточно, следов после такой затирки не разобрать.

Я включил передачу, и УАЗ с груженым прицепом аккуратно сполз с магистрали. Проехал ещё чуть дальше и остановился, выходя из машины. Ну что же, грунт годный, следы отпечатываются плоховато, нужно знать о них или вглядываться. Спика тем временем уже орудовал на дороге самой настоящей метлой и лопатой, а Кретова, поднявшись повыше, стояла, а по факту, висела на шухере. Бляха, мы сейчас действуем, как настоящие диверсанты, пересекающие государственную границу, дожили!

— Осталось только коровьи копыта к подошвам привязать, ага. Задом наперёд... — как оказалось, Спика подумал о том же.

— И вшить ампулу с ядом в воротник.

Представилось, что вот-вот сработает сигнальная мина, затем из-за дальней рощицы покажется техника маневренной группы погранцов. Проклятые шпионы постараются смыться, вот только автотранспорт у маневренной группы серьёзный, район они знают гораздо лучше, взаимодействие налажено. Сейчас послышится далёкое стрекотание подходящего к месту прорыва геликоптера, да не какого-нибудь, а вооружённого до зубов «крокодила» Ми-24. И тогда точно хана нарушителям, добро пожаловать в сибирские лагеря...

Чёрт, откуда я всё это знаю, до мельчайших деталей? Кем я был в прошлой жизни — шпионом или пограничником?

— Готово, погнали! — заторопился Спика, шумно захлопывая пассажирскую дверь.

— Как оно вышло?

— Как учили в разведшколе, — хмыкнул он.

Поначалу я двигался с осторожностью, может, несколько излишней. Ехал крадучись, по самому обрезу леса, а потом вдоль густых зарослей, куда можно нырнуть в любой момент, покажись на магистрали кто-то из посторонних. Затем показалась ещё одна роща, маршрут опять шёл вдоль очередной рощицы, состоящей из низкорослых деревьев, потом ушёл глубже в степь на пару километров, и лишь там группа начала постепенно сворачивать направо, пересекая обширную долину. Оврагов и ручьёв пока не попадалось. Кретова выполняла работу головного дозора грамотно, вовремя предупреждая о препятствиях.

Проехать по саванне гораздо проще, если следовать верным указкам звериных троп, так называемому «правилу лёгкого пути».

В какой-то приключенческой книжке я прочитал, что если вы в пустыне, наняв верблюда, дадите ему волю и не станете постоянно и по своему усмотрению корректировать курс, то животное пойдёт проверенным поколениями верблюдов древним путём — дорогой по низшим точкам. Датчики набора высоты у дикого зверя работают замечательно. Вот только путь к намеченной цели никогда не окажется кратчайшим. Клятый верблюд будет непрерывно петлять между еле заметных холмов, своей навигационной тупостью выводя вас из себя. Злиться не надо. Если вы, остановившись на ночь по указке того же верблюда, возьмёте в руки малую пехотную лопатку и копнёте вокруг, то, к своему изумлению, обнаружите остатки старых костровищ, сломанные костяные наконечники стрел, колотую глиняную посуду и прочие атрибуты традиционных стоянок караванщиков. Потому что верблюды всех веков идут именно таким треком...

Все животные готовы сделать дюжину лишних шагов, лишь бы лишний раз не задирать ногу в подъёме. Автоматически переставлять копыта в сантиметрах над поверхностью очень легко. Несравнимо легче, чем постоянно, хоть и понемногу, втаскивать свою отнюдь не легкую тушу даже на сантиметры. Кроме того, условный «верблюд» старательно и безошибочно обойдёт все овраги, промоины и болотца, он не потащится в колючие заросли и не застрянет в тупике каменного мешка.

— Чувствую себя сибирским первопроходцем. Когда читал рассказы об этих людях, всегда пытался представить, что они ощущали, попадая в незнакомые места и не зная, что ждёт впереди, — поделился ощущениями Спика, занимающий в экипаже почётную должность штурмана-исследователя и по совместительству радиста.